На обычном человеческом языке это звучало примерно так:«…невыявленная слабость стенки артерии, которая по непонятным причинам вдругразорвалась, вызвав внезапную смерть». Смерть, которую невозможно былопредвидеть заранее. Иными словами, никто не мог даже представить, что эташестилетняя девочка вдруг упадет на землю и забьется в судорогах, хотя толькочто она как ни в чем не бывало вовсю колошматила и таскала за волосы своюсверстницу Роуан. Несчастному ребенку уже ничем нельзя было помочь: кровьхлынула из носа и ушей, глаза закатились… Поэтому взрослые поспешили увестиостальных детей в класс, подальше от печального зрелища.

– Бедняжка Роуан, – утешала ее потомучительница. – Ты должна понять, что у этой девочки было заболевание, окотором врачи не знали. Она могла умереть от него в любую минуту. А то, что этослучилось во время вашей драки, не более чем совпадение.

Именно тогда Роуан осознала бесспорную истину – туединственную истину, которая никогда не откроется учительнице и котораясостояла в том, что виной всему была… Роуан. Именно она погубила девочку.

От подобного легко отмахнуться: дети склонны брать на себявину за происшествия, сути которых не понимают. Но все дело в том, что, едвадевочка повалилась на гудрон игровой площадки, Роуан испытала какое-то странноевнутреннее ощущение. Впоследствии, перебирая в уме подробности давнегопроисшествия, она пришла к выводу: охватившее ее в тот момент и словновыплеснувшееся наружу ощущение в чем-то сродни сексуальному возбуждению. Привиде лежавшей на спине обидчицы у Роуан как будто сработало диагностическоечутье, подсказавшее, что девочка умрет.

Как бы то ни было, Роуан сумела забыть про этот случай. Грэми Элли, как и полагалось заботливым, по калифорнийским понятиям, родителям,водили ее к психиатру. Она играла с его куклами – маленькими игрушечнымидевочками, говорила то, что психиатр хотел от нее услышать, а тем временем людито и дело умирали от «ударов».

Через восемь лет после происшествия в школе на пустыннойдороге, вьющейся меж холмов Тайбурона, вылезший из «джипа» мужчина зажал Роуанрот и гадким голосом – вкрадчивым и исполненным наглости – произнес:

– Только попробуй пикнуть, милашка.

Ее приемным родителям и в голову не приходило провестипараллель между гибелью той маленькой девочки и внезапной смертью напавшего наРоуан насильника как раз в тот момент, когда она отчаянно боролась, пытаясьвырваться из его цепких рук. Тогда ей вновь довелось испытать уже знакомоенеобычное, острое ощущение: гнев буквально захлестнул Роуан, заставляя цепенетьтело и лишая ее способности ясно мыслить. Все кончилось тем, что мерзавец вдругослабил хватку и уткнулся лицом в руль…

В отличие от остальных Роуан со спокойной уверенностьюсвязала оба случая воедино. Разумеется, не сразу, не тогда, когда, с силойрванув дверцу «джипа», с криком понеслась по дороге, – в те минуты онадаже не сознавала, что спасена. Свои умозаключения Роуан сделала уже дома,после ухода дорожного патруля и криминалистов. Лежа в темноте, она размышляла водиночестве и в конце концов поняла, что смерть насильника была вызвана ею.

Между тем случаем и смертью Грэма пролегло еще почтипятнадцать лет… Элли умирала от рака и была слишком слаба и измучена, чтобыделать какие-либо сопоставления. А Роуан, конечно же, не собиралась, подвинувстул к постели матери, присесть рядом и сказать что-нибудь вроде: «Мама, мнекажется, его убила я. Он постоянно обманывал тебя, хотел развестись. Даже немог подождать каких-нибудь два месяца – два несчастных месяца, оставшиеся дотвоей смерти».

Такая картина могла возникнуть лишь в ее воображении – узормыслей, хрупкий, как паутина. Но мысленная картина – это еще не намерение.Картины и узоры могут возникать в голове когда угодно и оставаться там надлительное время, а намерение должно быть спонтанным и быстровыполнимым.

«Ты не посмеешь это сделать! Ты не посягнешь на жизнь!» Онараз и навсегда запретила себе вспоминать о драке с девочкой и даже о сражении снасильником в «джипе». И уж тем больший ужас вызывали у нее воспоминания опоследнем разговоре с Грэмом.

– Как это понимать – ты «подготовил все необходимыебумаги»? – спросила тогда ошеломленная Роуан. – Ведь Элли умирает! Иты рассчитываешь на мою поддержку?

Грэм схватил ее за руки и попытался поцеловать.

– Роуан, я люблю тебя. Но она уже не та женщина, накоторой я женился.

– Вот оно что! Не та женщина, которую ты обманывал втечение тридцати лет?

– Там, в спальне… она… она уже не человек… А я хочупомнить ее такой, какой она была…

– И ты осмеливаешься говорить это мне?…

На какое-то мгновение его глаза остановились, а с лицаисчезла презрительная гримаса. Люди всегда умирают с умиротворенным выражениемлица. И у того человека в «джипе», готового ее изнасиловать, лицо вдруг сталотаким отрешенным…

В ожидании приезда «скорой помощи» Роуан успела склонитьсянад Грэмом и приложить к его голове стетоскоп. Она услышала совсем тихий звук,настолько слабый, что не каждый врач смог бы его расслышать. Но Роуан отчетливоразличила его – шум устремившегося в одну точку потока крови…

Никому и в голову не пришло в чем-либо ее обвинить. Да и накаком основании?! Она же сама врач и находилась рядом, когда случился весь этот«ужас». Бог свидетель, она сделала все, что смогла.

Разумеется, все знали, что Грэм был весьма далек от идеала:и его коллеги-адвокаты, и секретарши, и даже его последняя пассия, этамаленькая дурочка Карен Гарфилд, без зазрения совести притащившаяся потом в ихдом, чтобы попросить какую-нибудь из его вещей «на память». Все, кроме женыГрэма. Но его смерть не вызвала ни малейшего подозрения. С какой стати? Человекумер от вполне естественных причин как раз в тот момент, когда уже совсем былособрался сбежать, прихватив с собой кругленькую сумму, унаследованную женой, идвадцативосьмилетнюю идиотку, которая уже успела продать свою мебель и купитьдва авиабилета на рейс до Санта-Крус.

Однако смерть Грэма была вызвана отнюдь не естественнымипричинами.

К тому времени Роуан уже успела освоиться со своимдиагностическим чутьем, постоянно развивала его и совершенствовала. И едва онаположила руку на плечо Грэма, оно подсказало ей: смерть нельзя назватьестественной.

Казалось бы, достаточно одного этого. И все же а вдруг онаошибается? А что, если речь идет о простом совпадении? Что, если онавсего-навсего обманута хитросплетением событий?

Допустим, она встретится с Майклом Карри. Допустим, онвозьмет ее за руку, а она закроет глаза и станет вспоминать обстоятельства техсмертей. Возникнут ли перед его мысленным взором те же картины, что довелосьувидеть ей, или ему откроется объективная истина: «Ты их убила»? Стоит все жерискнуть…