– Позу болванчика? – уточнила Фу.

Ей все казалось неестественным и дурацким. Если за ними наблюдали Стервятники, она вот-вот услышит их хохот.

– Знаю, что ощущения идиотские. – Тень обычной усмешки мелькнула на лице Тавина, когда он повернулся к ней и похлопал себя по плечу. – Вот, попробуй меня ударить.

Она сделала неуклюжий шаг вперед и легонько стукнула ножнами по его плечу, после чего вернулась на отметки.

Тавин подвинулся, повторяя позу, в которую ее поставил: ножны вытянуты между ними, тело повернуто вбок. Похлопал по тому же плечу.

– Еще раз.

Она попробовала, однако он легко парировал удар. Теперь она поняла: даже если ей удастся миновать его собственное оружие, ей предстоит двигаться в пределах его досягаемости и ударить по плечу, повернутому в сторону от нее.

– Вот поэтому, – сказал он. – Если хоть что-то в состоянии сохранить тебе жизнь, то это именно оно: будь такой крохотной целью, какой только можешь. И всегда держи оружие между собой и врагом. – Он скривил рот. – В конечном счете это должно получаться у тебя естественно.

Она одарила его хмурым взглядом.

– Ага, и еще колотить по тебе.

– Не удивлюсь. – Последовавшая за этими словами ухмылка отличалась от его обычных шуточек. – Короткие мечи не помогут тебе на большой дистанции, но за тобой остается элемент внезапности. Тебе лучше всего после отражения удара искать брешь в защите и целить в руки, в глаза, всюду, куда сможешь. Попробуй меня атаковать небыстро.

Она попробовала. Тавин снова парировал ее выпад, и, не успела она и глазом моргнуть, как он оказался рядом, постукивая ножнами по ее предплечью.

Фу широко открыла глаза.

– Что это было?

Тавин отступил.

– Следи. Блок. – Он медленно отвел ее ножны в сторону. Свет костра скользнул по линиям покрытого шрамами запястья. – Вход. – Он шагнул в освободившееся пространство. – Удар. – Ножны завершили дугу, начатую еще при блоке, и снова остановились на ее предплечье. – Теперь ты…

Она пришла в движение раньше, чем он закончил. Он машинально отскочил за пределы ее досягаемости, вздохнул.

– Я знал, что могу повременить с обучением тебя тому, как меня ударить. Пожалуйста, просто ради тренировки, попридержи свой праведный гнев.

– Ты сам сказал, что важен элемент внезапности.

– Да, в отношении тех, кто пытается тебя убить! – Он раздраженно рассмеялся, чуть громче, чем следовало, и глянул на принца.

Жасимир клонился набок, подбородок упирался в ладонь. Храп выдавал его.

На лице Тавина отразилось облегчение.

Фу опустила ножны.

– Почему ты тянешь резину?

– Вовсе нет, – ответил он, возвращаясь в защитную позицию с мечом. – Я полностью готов к отражению твоих атак. Давай.

Она нахмурилась. Блок.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Ее ножны отбили его в сторону. Она понизила голос.

– Ты не собираешься возвращаться во дворец.

Вход.

– А он думает, что вернешься.

Удар. Она целила ему в шею.

– Ты готов за него умереть, но не сказать правду.

По лицу Тавина нельзя было ничего прочитать. Он не уклонился.

– А тебе-то что?

– Заноза в заднице, – прошептала она. Еще одна полуправда. – В моей и твоей. Он все твердит про Соколов, потому что ему нужно верить в то, что все вы безгрешные и бескорыстные, венчанные со своим долгом.

– А ко мне это какое отношение имеет?

Фу отступила назад.

– Каков твой долг перед принцем?

– Сохранить ему жизнь. – Тавин потупился. – Умереть за него…

– Ясно. – Фу пожала плечами. – То есть он должен верить в то, что ты это сделаешь, и будет пороть чушь всю дорогу до Маровара только для того, чтобы это доказать. Если только ты не скажешь ему правду.

– Это не так просто. – Тавин подался назад. – Еще раз. Раздражение придало ей торопливости. Блок.

– Двенадцать печей! Ты прав.

Вход.

– Дело не во мне, – сказал Тавин. – А в короле.

Удар.

– Еще раз.

– А какое к этому имеет отношение король? – Фу вернулась на отметки.

– Король Суримир… симпатизирует Соколам. – Тавин нахмурился. В темноте могло показаться, что Фу не скрыла его рубцы. – Он из тех королей, которые путешествуют с половиной своего войска лишь для того, чтобы напоминать людям, кто командует клинками. Он хочет, чтобы народ считал его опасным. И соответственно к нему относился.

Фу вспомнила, как впервые держала огонь Феникса. Она тогда не хотела спалить весь мир. Она хотела, чтобы мир знал, что она на это способна.

– Он Феникс-чародей, – пробормотала она. – Он король. Разве этого недостаточно?

Тавин покачал головой.

– Еще раз.

Блок.

– Он женился на королеве Жасиндре главным образом для того, чтобы присоединить ее к своей армии. Я был подарен Жасу, чтобы он смог начать собирать свою собственную коллекцию Соколов.

Вход.

– Но Суримиру нужен подражатель, а не сын. Жас не проявляет ни малейшего интереса к устроению парадов или затаскиванию половины Прославленных каст к себе в постель. Королева воспитала его хорошим правителем, а меня отличным Соколом. Сама можешь догадаться, кого из нас король считает более пригодным для… роли принца… подражателя…

Удар.

Она понимала, что он имеет в виду, однако не могла лишний раз не уколоть.

– А как тогда твои кувырки со всеми этими дворцовыми беспризорниками помогают принцу?

Фу скрыла радость, когда он все-таки оступился. После чего попалась в собственную ловушку: он выпрямился, взволнованный и неловкий, и Фу обнаружила, что находит это возмутительно близким к очарованию. Провались он пропадом. Разумеется, он даже любую заминку сделает привлекательной.

– Просить большего… было бы жестоко, – прямо ответил он. – Стараться, чтобы это тянулось подольше. – Она опустила ножны, чувствуя, что заходит на опасную глубину. – Я незаконнорожденный, без наследства. Десять лет мне внушали, что моя единственная цель – защищать жизнь Жаса. Мол, лучшее, что я могу для него сделать, – это умереть за него. Конечно, я встречал людей, которых хотел, но как я мог просить их быть моими, если сам не мог по-настоящему принадлежать им?

Все насмешки и шутки давно слетели с языка Фу и растворились.

– Ты все еще собираешься исчезнуть, как только мы выкарабкаемся? Что ты ему тогда скажешь?