Но Алевтина так упрашивала его позвонить в отделение, что онподдался на ее уговоры и позвонил. Заспанный дежурный врач грубо ответил, чтоникакого Мурата Рахманова он и в глаза не видел, никого к ним сегодня непривозили, а если тетка будет скандалить, то позвать санитаров, оформить какновенькую и сунуть пока в женское отделение, а утром врачи придут, разберутся.

Все это сердобольный охранник поведал Алевтине, онаиспугалась, что правда запрут в психушку, и затихла. Дежурный напоил ее чаем иразрешил посидеть у себя до утра, потому что первый рейсовый автобус будеттолько в 7.30. Алевтина немного успокоилась и прикорнула в уголке, решив, чтоона тогда по телефону от расстройства все перепутала и, может быть, Мурат ужесам вернулся в квартиру и спокойно спит дома. Однако в пять утра охранникразбудил ее словами:

— Ну, повезло тебе, срочный вызов у нас есть в город.Сейчас поедут и тебя захватят.

Санитары, злые как черти, запихнули Алевтину в машину,беспрерывно ругаясь. Из их разговора Алевтина поняла, что их постоянный клиент,отпущенный из больницы в период ремиссии, неожиданно и совершенно не ко временизапсиховал.

— И ведь не мог до утра подождать, сволочь! Ведь срединочи поднял!

Говорил я доктору Иван Степанычу: не выписывайте вы его,себе дороже обойдется.

Нет, говорит, мест нету, пускай они его сами дома кормят.Вот теперь тащись за ним в такую рань. Тебе куда, девушка? — обратился онк Алевтине.

— На Петроградскую.

— А нам на Черную речку. Так мы уж тебя подбросимпоближе, а то метро закрыто еще.

— Поспешить бы надо, — нерешительно сказал второйсанитар. — Там четверо его держат. Силы у них кончатся, так он в окносиганет.

— А сиганет, так и черт с ним! Он мне в отделении ужевот как надоел.

Дома Алевтина застала только кота Тимошу, который очень ейобрадовался, потому что не привык подолгу бывать один. В комнате тети Нюрыбуфет был отодвинут от окна, но Алевтина в расстройстве этого не заметила.

Мурат объявился только днем, замерзший и дрожащий. На все еевопросы он только мотал головой и прятал ее, свою бедную голову, в подушку, ноАлевтина так обрадовалась, увидев мужа целым и невредимым, что особенно его ине расспрашивала. Что случилось в квартире за время их отсутствия, Алевтина сМуратом узнали значительно позже.

Наталья Александрова.

В замке заскрежетал ключ. Глаза наши привыкли к темноте, итеперь я отчетливо видела при свете уличного фонаря из окна тревожные лицаБорьки и Надежды. Можно было еще подумать, что это просто вернулись соседи, нонет — дверь аккуратно прикрыли и свет в коридоре не зажигали. Послышалиськрадущиеся шаги и шепот. Дверь тети Нюриной комнаты тихонько приоткрылась, и мыувидели, как по стенам заплясал луч фонарика.

— Это здесь, — раздался приглушенный голос, по-моему,мужской.

Грабителей было двое, мужчина и женщина, она подошла к окнуи задернула шторы, а в это время Борька бесшумно соскочил с дивана и подкралсяк выходу из ниши, сжимая в руках разводной ключ, а я и не заметила, когда онуспел прихватить его из машины. Надежда дернула его за рукав и отрицательнопокачала головой: рано!

Борис недовольно на нее оглянулся — его переполнял боевойпыл, он весь кипел от желания подраться. Я смотрела на него с удовольствием —давно уже мне не приходилось видеть его в такой хорошей форме! Тем временемночные гости бесшумно, как им казалось, обследовали комнату. Кто-то из нихзацепился ногой за стул, стул с грохотом рухнул. Судя по тому, что последоваласерия ругательств, произнесенная приглушенным мужским голосом, пострадавшейстороной был мужчина. На какое-то время наступила тишина. Луч фонарикаскользнул по стене, пока не осветил изразцы, которыми был облицован камин.

— Вот он — камин! — вполголоса произнес мужчина.

— Тише ты! Сама вижу, что камин! — прошепталаженщина. — Тайник ищи!

Луч света в темном царстве тети Нюриной комнаты заскользилвдоль камина. Наконец раздался радостный возглас: видимо, грабитель нашелнужный изразец. Я смотрела на освещенный фонариком участок камина, стараясь непропустить ничего интересного. В пятне света показалась мужская рука, онанадавила на плитку, и тут же раздался легкий скрип, словно открылась какая-тодверца. Луч фонарика переместился, и я увидела, что часть облицовки каминаотодвинулась, открыв тайник. Рядом тихо ахнул Борька. Надежда шикнула на него,но грабители были так увлечены своим занятием, что ни на какие звуки необращали внимания. Они шарили в тайнике.

— Вот оно! — радостно воскликнула женщина,вытаскивая какую-то картонную папку.

Вырывая ее друг у друга, они торопливо развязали завязки,раскрыли папку…

— Что это? — закричал мужчина чуть не в полныйголос. — Где же картинки? Тут только письмо какое-то!

— Что еще за письмо? — злобно прошепталаженщина. — Ну-ка, посвети мне.

— А можно свет зажечь? Соседей все равно нет, а так не виднони черта…

— Можно, — громко сказала Надежда, выбираясь изниши и подходя к выключателю.

Комнату залил яркий свет. Картина называлась «Не ждали».Около камина стояли в полной растерянности двое грабителей — молодой, приличноодетый мужчина с совершенно опрокинутым лицом и женщина лет этак от двадцативосьми до сорока, причем было заметно, что на самом деле ей к сорока, а онастарается всем доказать, что ей двадцать восемь. Женщина была довольносмазливая, но совершенная стерва — вы уж мне поверьте на слово. В руках у неебыла та самая раскрытая папка. А на лице — ненависть и изумление, и, чтоинтересно, смотрела она на моего мужа Бориса.

И опять-таки, что интересно, Борька тоже смотрел на нее,отвесив челюсть.

— Оксана?! — Большего удивления я не слышала в егоголосе с тех пор, когда, наверное, по глупости, согласилась стать егоженой. — Оксана, что это ты здесь делаешь?

— Не видишь — примус починяю!

— А-а! — радостно завопила я. — Так вот,оказывается, кто к нам пожаловал — твоя знаменитая новая (или уже старая)женушка! Она еще, ко всем своим достоинствам, старушек грабит! Ну, ты хорош — суголовницей связался!

Эта Оксана сразу переменилась в лице, швырнула на полбесполезную папку, уперла руки в боки и пошла на меня, сверкая глазами: она,наконец, увидела перед собой конкретного врага. Но я тоже не растерялась — нетеряя времени на пустые разговоры, я подскочила к ней и изо всех сил вцепиласьв волосы. Метила я в глаза, но она отвернулась, и под руку мне попались волосы.

Волосы были хорошие, зачем хаять, довольно длинные и густые.Не могу вам описать того блаженства, которое я ощутила, когда дергала за волосывторую жену моего первого мужа. Эта зараза тоже попыталась было вцепиться мне вволосы, но у меня-то короткая стрижка, ухватиться не за что. Так мы пыхтели ипинались ногами, пока Борька остервенело лупил спутника своей жены куда попалоразводным ключом. Надежда стояла в стороне, наблюдая за битвой, и, я думаю,получала от всего этого массу удовольствия. Потом она испугалась, что Борькананесет Оксаниному хахалю, выражаясь судебным языком, тяжкие телесныеповреждения (за Оксанину прическу, я думаю, она не так волновалась), игаркнула, перекрывая царивший в комнате гвалт: