Солдаты судачили между собой, что это сигнал тревоги, значит, вскоре следует ждать появления японцев. «А ежели потопют, как давеча в Такесики, так с палубы спасаться сподручнее, чем из железного нутра». Уроженцы Тамбовских и Рязанских губерний, до того никогда не видевшие моря и теперь испытывающие благоговейный трепет, потихоньку начали избавляться от подсумков с патронами и прочей амуниции, чтоб в случае чего легче плыть было.

Брошенное ими снаряжение, кое-как подсунутое под один из трапов, попалось на глаза снова решившему обойти пароход командующему экспедиционной бригадой Лешу. Тот оказался буквально взбешен столь вопиющим фактом разложения дисциплины и потребовал немедленно навести порядок, дав на это час времени, развернулся и ушел в свою каюту.

Сразу забегали унтера, выясняя, чей хабар попался на глаза начальству и почему. Быстро найденных «авторов» этого безобразия, после короткого, но доходчивого разъяснения, мигом свели в «золотую роту», поставив на самую грязную работу, сопровождавшуюся лещами и пинками от других, считавших, что из-за них теперь всех снова в низа позагоняют.

С палубы действительно скоро пришлось уйти. С большим трудом офицерам, командовавшим десантными частями, удалось отправить своих людей в уже проветренные и очищенные трюмы, над которыми для вентиляции оставили открытыми люки, и заставить заняться уходом за оружием, чтобы отвлечь от лишних мыслей.

Морской переход продолжался еще недолго, так что толком укачать почти никого не успело. Теперь же, закрывшись островами, океанские пароходы перестали даже чуть кивать носами, подминая массивными корпусами созданные ветром неровности водной поверхности. Качка прекратилась совсем, так что воинство приходило в себя.

Но было совершенно ясно, что при начале любой перестрелки с дозорными судами они все обязательно полезут наверх и удержать их будет нечем. Исходя из этого, расчетам палубных орудий транспортов запретили открывать огонь без крайней необходимости или команды с мостика, а солдатикам разрешали появляться наверху только под присмотром унтеров и без оружия, чтобы, не дай бог, не привиделось чего да палить не начали.

Поскольку наше появление здесь уже не было секретом, решили прямо сейчас спустить на воду все миноноски-тральщики. После обнаружения каравана считалось вполне вероятным оперативное минирование пролива японцами впереди по курсу. Подобное планировалось в Симоносеки, как стало известно уже потом из опроса пленных. Кроме того, в случае боя и возможной паники на палубах позже это будет сделать затруднительно. В течение часа все восемь миноносок спустили и завели на них тралы. Далее пароходы продвигались уже строго за ними по узкой протраленной полосе всего пятиузловым ходом.

После первой стычки все ждали японской атаки, но ее так и не последовало. Спокойно миновали остров Камеджика, никого не наблюдая вокруг. Только у следующего островка, называвшегося Шимоджика, миноносцы, шедшие сразу за тральщиками, наконец-то обнаружили противника. Небольшие пароходы, окрашенные в серый дымчатый цвет, от чего они совершенно терялись на фоне рассветного тумана, явно несли дозорную службу. Но, видимо, японцы заметили нас раньше, так как противника пришлось догонять.

Причем после начала погони с пароходов активно сигнализировали ракетами и прожекторами, но вообще не стреляли. Один из них в итоге был потоплен артиллерией миноносцев, а остальные укрылись в бухте Шиджуки на северной оконечности острова Хирадо, либо сумели скрыться в тумане. Как ни странно, на протяжении всей погони радио молчало.

Шлюпки с экипажем потопленного судна успели раствориться где-то в темноте. Их не стали искать, чтобы не терять время. Обнаруженные чуть позже другие убегавшие пароходы тоже не преследовали, ограничившись несколькими выстрелами вдогонку. Ждали появления более опасного противника, поэтому старались, по возможности, выдерживать позиции в ордере, находясь в готовности к отражению нападения. Но японских миноносцев или вспомогательных крейсеров так и не встретили. Так что нашим прорывателям и вооруженным транспортам при прорыве через пролив даже пострелять не довелось.

Сразу после пяти часов утра получили телеграмму от Рожественского, уточнявшего время и место встречи основного десантного отряда с эскадрой. К этому моменту конвой уже почти миновал пролив Хирадо, начав огибать одноименный остров с юга. Видимость заметно улучшилась. Стал виден берег слева по борту, но противника все так же не было.

Благополучно обойдя две небольшие скалы, расположенные южнее Хирадо, в половине шестого подошли к западной оконечности острова Куро, где была намечена встреча с эскадрой. На востоке, едва различимый из-за дождя, виднелся небольшой пароход, удалявшийся в сторону залива Сазаура. Больше никого не видели. С острова не сигналили и не стреляли. Он казался совершенно необитаемым.

Близкий берег держали на прицеле всех орудий, начав спускаться к юго-юго-востоку, откуда показались наши броненосцы. Тем временем вокруг самого острова обошел флагман миноносной группы № 209. Ни одного судна с него так и не увидели, хотя было точно известно, что на северном берегу имеется небольшая бухта, часто используемая в качестве стоянки местными рыбаками, а теперь японской брандвахтой.

Закончив осмотр, миноносец быстро вернулся к пароходам. За время его отсутствия встретились с отрядом миноносок Черкашина, посланным от Рожественского для выяснения принадлежности судов, обнаруженных с броненосцев в районе предполагаемой встречи отрядов. От него узнали об успешной высадке на Осиме, от которой в значительной степени зависел успех всего предприятия.

Вскоре подошла и эскадра. После объединения с главными силами обменялись сведениями о противнике и начали форсирование опасных в минном отношении вод. С востока, со стороны Сасебо, уже доносились раскаты артиллерийской стрельбы, но кроме уже осмотренного острова Куро, берег все еще нигде не просматривался.

В голове колонны теперь шли три пары миноносок с тралами в строе клина. Следом резервная пара, также с тралом. Далее пароходы-прорыватели, охраняемые отрядом Черкашина, потом цусимские миноносцы и только за ними оба отряда броненосцев в одной колонне.

Возглавляли главные силы корабли Иессена, с «Ушаковым» во главе. В кильватер броненосцам береговой обороны шли оба больших броненосца. Транспорты с десантом оставили у Куро под охраной трех миноносок, чтобы не рисковать ими в простреливаемых и, вероятно, минированных водах, пока не удастся их максимально обезопасить. Выделить дополнительное охранение возможности не имелось. Надеялись на дальнобойность главного калибра.

Вскоре после восьми часов утра с верхних марсов прямо по курсу едва разглядели условный ракетный сигнал от передового отряда легких сил. Уже на излете, цветные ракеты зависли лишь чуть выше плотной туманной дымки, скрывавшей берег. При этом с мостиков их не видели вообще. Егорьев срочно запрашивал помощь.

Это было уже не по плану. Ему ответили, дав понять, что запрос принят, и немедленно выслали вперед все номерные миноносцы. Учитывая прилив и их малую осадку, мины им были не опасны. Больше помочь было нечем.