Ответный огонь был слабым и неточным, скорее открывая расположение орудий, чем угрожая крейсеру. К тому же туман почти совсем согнало в сторону, так что пристрелялись быстро. Держась южнее острова Тера, вне зоны эффективного ответного огня с берега, начали маневрировать на малых ходах поперек пролива, приступив к методичной бомбардировке укреплений противника у самой бухты Омодака.

Снаряды вокруг падали с большим разбросом, собственный ход был небольшой. Не имея явных помех, спокойно закидывали форт снарядами уцелевших шестидюймовок. Прочая артиллерия на такой дистанции не доставала, но и так старичок-подранок оттягивал на себя немало опасных стволов, даже просто нависая с фланга у главных капитальных укреплений, стерегущих вход в Сасебский залив. Одновременно чинились и боролись с огнем.

В 08:34 с севера из-за острова Тера показались два небольших судна, явно шедшие на сближение. По ним немедленно открыли огонь из трехдюймовок, но вскоре прекратили, так как это снова оказались наши миноноски. С них передали запрос о состоянии крейсера, а едва получив ответ, сразу отмигали ратьером, что имеют приказ от командующего: «Незамедлительно! Всеми средствами обеспечить прикрытие тральной партии!» На фалах «Донского» взвился ответ: «Ясно вижу», и миноноски сразу развернулись и двинулись обратно.

А все еще горящий крейсер увеличил ход до полного и снова пошел проливом на север. Мыс Кого был еще не виден в пяти с небольшим милях впереди, но вспышки выстрелов пушек его батарей уже проглядывали сквозь мглу. С предельной дальности по трубке ввели в дело шрапнель, накрыв ей район Омодака. На стоящие вдоль берега брошенные экипажами, полузатонувшие пароходы снова не обращали внимания. С такого расстояния было хорошо видно, что среди них есть и иностранцы. Никакого лишнего движения ни на них, ни рядом не наблюдалось. Только шлюпки, заканчивавшие перевозить людей на берег.

Единственным противником «Донского» по-прежнему оставался укрепленный район Омодака, батареи которого целиком сосредоточились на корабле капитана первого ранга Лебедева. Однако, невзирая на это, крейсер вышел в намеченный первоначальным планом операции район боевого маневрирования, исправно отвечая.

Ход сбавили до восьми узлов, чтобы увеличить промежутки между разворотами на очередной галс, и начали эпизодически обстреливать еще и открывшийся обзору мыс Кого, чьи пушки били по тральщикам. Так продолжалось до тех пор, пока броненосцы наконец не нащупали японские форты и не обрушили на них всю свою мощь.

Только тогда крейсер получил возможность полностью сосредоточиться на угрожавших непосредственно ему более близких целях. А когда к нему присоединились скорострельные стодвадцатки с десантных транспортов, соотношение сил явно изменилось в нашу пользу. Несмотря на меньшее число стволов, современные патронные пушки, обслуживаемые опытными расчетами, засыпали гранатами и шрапнелью японские позиции гораздо успешнее отвечавших им старых картузных орудий.

Хотя о полном разрушении фортов в этом случае говорить не приходилось, частые разрывы на японских укреплениях, а больше вокруг них и над ними, сильно мешали им отбиваться от явно слабого противника. И без того не слишком точный ответный огонь с берега вскоре расстроился совершенно. Залпы стали реже, часть орудий стреляла самостоятельно, невпопад, сбивая пристрелку другим, в то время как русские пушки били с размерностью метронома. Хотя видимых повреждений на батареях и не было, их боеспособность стремительно падала. Около половины одиннадцатого пушки бухты Омодака замолчали совсем.

Подошедшие броненосцы к этому времени окончательно подавили сопротивление фортов районов Кого и мыса Осаки, воспользовавшись чем, тральщики спешно чистили проход в Сасебский залив, наконец обнаружив минное поле недалеко от входного канал. За это время было еще четыре попадания в «Донского» средними и более мелкими калибрами, но без серьезных последствий.

* * *

Успешно приведя к молчанию противоминоносную батарею на северном мысе бухты Омодака, «Аврора» и «Жемчуг» успели дать еще только пару залпов по укреплениям в глубине бухты и восточнее неё. По сути, даже не пристрелявшись. После этого цели закрыло возвышенностями. Слишком близко к берегу оказались крейсера. Соответственно в разрушении расположенных там укреплений они особо не преуспели. Это в полной мере показали дальнейшие события. Хотя, конечно, своим огнем бронепалубники облегчили прорыв себе и позволили спокойно выйти в огневую позицию отставшему «Донскому», но этого на первых порах оказалось явно недостаточно.

Поскольку эсминцы из-за обстрела были вынуждены описать петлю к западу, а уже войдя в пролив, ведущий в Сасебский залив, снова сбавили ход, чтобы задействовать шестовые мины для подрыва бонового заграждения, крейсера их почти догнали в проходе. Это не предусматривалось планом, но оказалось очень полезно и позволило им своевременно прикрыть огнем наших миноносников, когда те угодили под огонь сразу с трех сторон.

От бухты Таварата на северном берегу прохода били скорострелки с двух больших вооруженных пароходов, а с юга от мыса Ёрифуне – еще с одного судна и четырех небольших канонерок. Причем это все сопровождалось лобовой атакой шести японских миноносцев и двух двухтрубных истребителей.

Столь многочисленную брандвахту во входном канале, считавшемся уже хорошо разведанным, встретить никак не ожидали, но все разрешилось быстро и благополучно для нас. Своих японских собратьев сумели отбить эсминцы Матусевича, загнав их в бухту Таварата, а все остальные проблемы решили пушки крейсеров. Под их точными залпами чрезвычайно опасная в начале стрельба в упор с обоих бортов быстро смолкла.

Очень способствовали этому несколько мощных взрывов, после первых же попаданий прогремевших на одном из судов, стоявших слева на входе в бухту под восточным берегом мыса Кого. Они полностью разрушили сам пароход и засыпали обломками все вокруг. Второй противник, из тех, что были слева, серьезно пострадал от них и взрывной волны, а когда смог возобновить стрельбу, уже сильно горел в корме и спустя двенадцать минут тоже взорвался.

Источники опасности по правому борту подавили вообще почти моментально. Брандвахтенный пароход, чья стоянка была выявлена еще первой разведкой, получил мину под мостик с одного из истребителей, предусмотрительно изготовившихся к торпедной атаке правым бортом. Из трех израсходованных на него торпед одна ушла на дно сразу после выстрела, вторая проскочила перед форштевнем и исчезла из вида где-то под берегом, и только третья попала в цель. А канонерки оказались старыми китайскими трофеями, способными обстреливать быстроходные цели только из пары малокалиберных орудий. Их быстро вывели из строя огнем крейсеров с прямой наводки. Заодно продырявили и обнаруженную рядом с ними баржу, быстро севшую в воду по планширь, но окончательно не тонувшую.

Как ни странно, древние деревянные канонерские лодки, получив множество попаданий, тоже не желали идти на дно, лишь загорелись. Пламя сначала нехотя лизало их надстройки и палубы. Но всего за восемь минут огонь набрал силу. Странным образом вспыхнула и полузатонувшая баржа. Когда в 08:40 в пролив входили посланные от главных сил на выручку номерные миноносцы, этот хлам уже нещадно чадил, полностью объятый пламенем, затянув жирными дымными шлейфами, стелившимися по воде, весь входной канал и его северный берег вместе с бухтой Таварата, где укрылись японские миноносцы.