Макферсон удивился. Ему в голову не приходило, что лондонская медсестра может оказаться застенчивой. Если судить по переписке, то Лисса такого впечатления не производила. Впрочем, они ведь ни разу не общались лицом к лицу.

Кормак и Ким Анг вошли в унылую комнату отдыха. Ким Анг окинула ее критическим взглядом. И вдруг предложила:

– Может, тоже устроим вечеринку в шотландском стиле?

Кормак искоса глянул на нее:

– Ты это серьезно?

– Ну да! Прямо здесь! Если заранее договориться, нам дадут разрешение. Заодно и заработаем. Можно организовать бар.

– И кто, интересно, придет на кейли[12] в общежитие для медсестер?

– Да все пьяные шотландцы Лондона! Уж поверь, их здесь полным-полно.

Кормак задумался.

– Я нарисую афиши.

– Дашь мне несколько экземпляров, – распорядилась Ким Анг. – Отнесу их в больницу.

Народ откликнулся на их идею быстро и с энтузиазмом, отчасти потому что с Ким Анг легче согласиться, чем спорить. Билеты разлетелись моментально. Кормаку даже хватило денег, чтобы нанять небольшую музыкальную группу с ведущей: надо же объяснить людям, что положено делать на кейли. В качестве угощения Кормак запасся песочным шотландским печеньем и карамельными вафлями.

Ким Анг взяла на себя декор. При помощи нескольких ярдов ткани в шотландскую клетку, лент и огромного количества маленьких свечей из «ИКЕА» девушка невероятным образом преобразила обшарпанную комнату отдыха, включая ее видавшие виды столы, в нечто волшебное. Участники вечеринки начали стекаться с семи часов вечера. Кормак даже представить не мог, что в Лондоне так много шотландцев. Хотя большинство приехали из Глазго или Эдинбурга, приятно было видеть рыжие волосы и веснушки и слышать родную речь, громкий смех и словечки вроде «простофиля» и «охламон».

Но еще тут собрались все медсестры из общежития, а в больнице работали люди из разных стран мира. Смеющиеся и радостные, они подходили к Кормаку и рассказывали о праздниках у себя на родине.

Музыкальная группа расположилась в углу, а ведущая отлично справлялась со своими обязанностями. Она поставила медсестер в пары с шотландцами, которые разучивали народные танцы в школе и знали каждое движение, и дело пошло как по маслу.

В сиянии огней Надика из Шри-Ланки кружилась в шотландской кадрили, а санитар Тэм Ликвуд, гордый уроженец Гована[13], держал ее крошечные ручки в своих медвежьих лапах. Пришли хирурги-консультанты: худые, аскетичного вида мужчины, которые когда-то грызли гранит науки в продуваемых холодными морскими ветрами Абердине и Сент-Андрусе. Молодой рентгенолог из Элгина привел все отделение. Группа медсестер из Глазго, подружившихся во время учебы и вместе переехавших в Лондон, окружила Кормака и ворковала над ним, будто над хорошеньким щеночком. Наверное, на пациентов такая манера действует успокаивающе. А еще одна молоденькая медсестричка по имени Ясмин, которую все называли просто Яззи, каждый раз умудрялась оказаться рядом с Макферсоном именно в тот момент, когда ему нужна была партнерша для танца.

Ким Анг надела желтое платье с тартаном[14] клана Бьюкенен. Этот орнамент настолько ярок, что многие потомки Бьюкененов, приехавшие в Шотландию, чтобы узнать о своих предках, при виде него разворачивались и спасались бегством. Еще Ким Анг украсила прическу крупными бантами с тем же рисунком. Таким образом, затеряться в толпе у нее не было никаких шансов. Ким Анг радостно кружилась в объятиях чуть оробевшего санитара по имени Пётр и явно вовсю наслаждалась вечеринкой. Кормак улыбнулся.

Когда для танца «Лихой белый сержант» потребовался третий партнер, Кормак решил выбрать на эту роль Чи Ли. Эта девушка жила в комнате дальше по коридору, и раньше Макферсон с ней даже не здоровался, но теперь, в ярко-красном платье в шотландскую клетку, она вдруг показалась ему удивительно красивой. А уж как изящно танцевала!

Кормак с удовлетворением окинул взглядом комнату отдыха и постарался запечатлеть эту картину в голове, чтобы потом набросать и отправить рисунок… Странно. С чего вдруг он вспомнил о Лиссе? Кстати, интересно, как она проводит время на танцах в Кирринфифе?

А Лисса в это время сидела прямо на голой земле, раскинув вокруг подол юбки, и хохотала во весь голос. В ее защиту можно сказать, что она не подозревала, насколько крепко бузинное вино: на вкус оно напоминает лимонад. Предостерегающе-обеспокоенные взгляды Зои не помогали.

Как давно Лисса не позволяла себе оторваться на всю катушку! Если не считать круживших повсюду мелких насекомых, вечер выдался просто чудесный. Девушка никак не могла поверить, что уже далеко за полночь. Было так светло, что она готова была поклясться: сейчас часов шесть вечера, не больше, хотя часы доказывали обратное.

Собрался весь городок. Повсюду мелькали разноцветные килты. Люди смеялись и веселились на всю катушку. Кейли в амбаре у Леннокса устраивали неоднократно, поэтому к грязи успели привыкнуть. Тут уж ничего не поделаешь: остается лишь смириться с тем, что перемажешься с ног до головы.

Тяжелое солнце медленно, неторопливо спускалось к горизонту, а его лучи лились с неба, будто сироп. Мошкара жужжала и гудела. Скрипки играли все задорнее. Высокая трава задевала лодыжки. Бузинное вино смахивало на чистый нектар. Короче говоря, в такой волшебный вечер даже нервная и слегка закомплексованная жительница Лондона – так себя описывала собравшимся Лисса – не могла не пуститься в пляс.

На соломенном настиле перед амбаром Джоан задорно отплясывала с ветеринаром Себастьяном. И это притом что в обычной жизни он был ее заклятым врагом: Джоан постоянно ставила под сомнение его диагнозы и сеяла смуту среди его пациентов. Но теперь они радостно исполняли тот же рил, который в этот момент танцевали в пятистах милях к югу, в общежитии для медсестер.

Контраст между двумя праздниками был разительным. В Лондоне люди разных национальностей и профессий пробовали что-то новое и веселились от души. Здесь же кейли считался делом серьезным, почти как спортивный матч. Скрипачи, ни разу не сбившись, играли стремительно-быстрые мелодии. Ведущий отсутствовал. Музыканты лишь коротко объявляли: «Летучий шотландец!» или «Камберлэнд-сквер, восемь!» – и люди тут же расходились и становились новыми парами или группами. Застенчивым подросткам не давали подпирать стену и тоже вовлекали их в общее веселье.

Лиссу окружили вниманием. К ней подходил Леннокс с маленьким Джоном на плечах. Плясать он не любил, поэтому нисколько не возражал против того, чтобы постоять в стороне. Потом Зои познакомила гостью со своими друзьями Агнешкой и Мардо. Музыка придала Лиссе смелости, и она решила станцевать все танцы до единого. Для нее это было просто чистое удовольствие, без напрасного выпендрежа и траты денег (за вход брали пять фунтов, за бокал бузинного вина – один фунт). Не было нужды напяливать на себя дорогущие наряды, которые утром придется возвращать обратно в магазин. Или выстаивать под дождем нескончаемую очередь в модный ресторан, и все лишь ради того, чтобы тебя втиснули в угол и заставили заплатить бешеные деньги за булочку бао.