Она получила у Джоан информацию о пациентке. Вроде бы ничего, требующего особого внимания: шестидесятичетырехлетняя женщина, в целом здоровая и крепкая, сломала запястье, упав с велосипеда.

По пути Лиссу одолела легкая нервозность. Она позвонила в дверь маленького и аккуратного каменного домика Викторианской эпохи с аркой над крыльцом и живописной садовой дорожкой, но ей никто не открыл. Тогда медсестра прошла вдоль ограды в безупречно ухоженный сад за домом. Безукоризненно ровные ряды нарциссов, колокольчиков и кустов рододендрона выстроились плотным строем, а газон был подстрижен травинка к травинке, будто хозяйка ползала по лужайке с маникюрными ножницами.

Брайди Макферсон пыталась выдернуть сорняк одной рукой. Вторая висела на перевязи. Как бы женщина не потеряла равновесие.

– Здравствуйте! – произнесла Лисса, стараясь не напугать ее.

Миссис Макферсон все равно вздрогнула и выпрямилась:

– Добрый день!

– Я Алисса Уэсткотт, патронажная сестра. Меня прислали проверить, как вы себя чувствуете.

Мать Кормака оказалась невысокой, с коротко, по-мужски, подстриженными седыми волосами стального оттенка. Во всем ее облике не было ни малейших признаков женского тщеславия. Хозяйка дома устремила на Лиссу пристальный взгляд:

– Да, я знаю. Вы временно замещаете моего сына. Только не пойму, зачем вы ко мне приехали.

– Ну… таков порядок.

– У меня всего лишь запястье сломано! Или вы мне леденец дать собираетесь?

– Нет. Но если хотите…

– Может, я теперь старухой считаюсь? Заберете в дом престарелых, где даже горячую ванну принять нельзя: это, видите ли, технике безопасности противоречит!

Лисса покачала головой.

– Кормак попросил вас проведать, – честно ответила она. – Он очень за вас волнуется.

– И поэтому прислал шпионку?

Но все же миссис Макферсон провела Лиссу в дом через узкие стеклянные двери, встроенные в заднюю стену коттеджа. Девушка на секунду задержалась на улице.

– У вас очень красивый сад, – похвалила она.

– По-вашему, это разумно – так разбазаривать ресурсы Национальной службы здравоохранения? – между тем ворчала Брайди.

Лисса заметила, что чайник хозяйка наполнила с трудом. Убедившись, что Брайди благополучно поставила его на плиту, медсестра осмотрелась по сторонам. Повсюду фотографии маленьких мальчиков. А Лисса и не знала, что у Кормака есть братья. Три светловолосые головы, три беззубые улыбки. Трудно угадать, который из мальчиков – Кормак. Спросить Лисса почему-то постеснялась. У нее и впрямь возникло такое чувство, будто она шпионит за человеком, вот только не за Брайди, а за кое-кем другим.

Наконец хозяйка заварила чай.

– Можете пошевелить пальцами? – спросила Лисса, взяв Брайди за руку. – А теперь попробуйте сжать мою руку вот тут… и тут… Хорошо. Отлично.

Далее настал довольно деликатный момент.

Лисса наклонила голову, чтобы понюхать повязку, проверяя, нет ли признаков нагноения. Главное – не дать больному понять, что ты делаешь.

– Вы меня что, нюхаете? – сердито спросила Брайди.

– Ну как, нравится Кормаку в Лондоне? – быстро сменила тему Лисса.

Брайди пожала плечами:

– Откуда мне знать? Он ведь живет у вас в доме?

– Точнее, в моей комнате, – ответила девушка и пояснила: – У меня комната в общежитии для медсестер. Конечно, по сравнению с его коттеджем небо и земля…

– В общежитии для медсестер? Сейчас лопну от гордости, – сухо произнесла Брайди.

Лисса заметила фотографию интересного мужчины в парадной военной форме. Он выглядел очень нарядно: даже без меховой шапки с ремнем под подбородком не обошлось. По обе стороны от красавца стояли родители: Брайди, выглядевшая помоложе, чем сейчас, и сгорбленный мужчина.

– Это Кормак? – спросила Лисса.

– Нет. – Тон собеседницы чуть смягчился. – Это Роудон, мой старший сын.

– Он служит в армии?

– Кормак тоже раньше служил. А теперь нашел занятие поважнее и удостоился жить в общежитии для медсестер! – В голосе Брайди прозвучала боль.

– Кормаку не нравилось на военной службе? – осторожно поинтересовалась Лисса.

– Армия не всем по плечу, – резко бросила Брайди. – Кормак, видно, пошел в отца.

После чего резко сменила тему:

– Ну что, разобрались с моим сломанным запястьем? Вот и молодец. Поставьте у себя в бумагах галочки возле девяноста пяти пунктов, дайте парочку бесполезных советов и езжайте, куда ехали. Договорились? Я занята.

Но богатый опыт наблюдений за людьми подсказывал Лиссе, что делать Брайди абсолютно нечего. Да и в доме царил идеальный порядок.

– Вам есть кому помочь?

– А как же, – ответила пожилая женщина. – Мы же в Кирринфифе. Здесь все друг другу помогают. На этот счет можете быть спокойны. Это у вас, англичан, дружить не принято, а у нас дружба не пустой звук.

– Хорошо, – признала поражение Лисса. – Тогда передам Кормаку, что у вас все в порядке.

Брайди фыркнула:

– Только смотрите не отвлекайте его понапрасну. Он там, в общежитии для медсестер, ужасно занят: целыми днями бумажки заполняет.

Такой реакции Лисса не ожидала. Она выглянула в окно и посмотрела на красивый ухоженный сад. Пара скворцов что-то клевала на лужайке. Девушка встала.

– Запястье заживает правильно, беспокоиться не о чем, – проговорила Лисса. – Хотите, скажу Кормаку, что навещаю вас каждый день, а сама не буду приезжать?

Брайди улыбнулась:

– То что надо.

Невероятно, но факт: Лисса почти ничего не узнала о Кормаке и все же после визита к его матери ощущала удовлетворение. Когда тебе тяжело, жизни других людей кажутся простыми и счастливыми. Вот почему удалиться из «Инстаграма» оказалось хорошей идеей. Лисса, конечно, сочувствовала Кормаку – еще бы, с такой ворчливой мамашей! – и все же теперь у них появилось кое-что общее. Ее собственная мама тоже ждала от дочери большего. Приятно было осознавать, что Лисса не одна такая.

Она написала Кормаку:

И всё. Но Лисса тему в покое не оставила.