мог сказать? Пожал плечами. Пока сам не разобрался в своих чувствах и желаниях, какой смысл болтать языком.

— И чего? Вот прям окончательно развод? — Лева, озадаченно потирал щетину на подбородке, он никак не мог поверить, в то, что я вот так запросто решил разорвать наш с Миланой брак. — Так она же половину доли в фирме отсудит? — Озвучил он причину беспокойства.

Но на этот счет я не беспокоился. Что она делать с ней будет?

— На фига козе баян? — видимо Вадим придерживался такого же мнения, что и я.

— Нервы помотать, или продаст кому. — нервничал Лев.

Да, нервы помотать Лана мастер, да и денег лишних не бывает.

— Поговорю с ней сегодня, и все станет ясно. Уверен, что мы найдем решение, в конце концов отдам ей больше чем половину нажитого. — Деньги на счетах, недвижимость — все это мало беспокоило. С этим я расстанусь безболезненно. А вот дело всей моей жизни, это другое. Это даже больше, чем способ заработка. В совместную фирму вложена душа каждого из нашей троицы. Мы начинали ее нищими студентами, и то, что имеем сейчас, заработано честным трудом.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — философски заметил Вадим, поднимая стопку, — хороший тост получился, между прочим.

— Согласен, — подхватил свою стопку Лева, — надеюсь на благоразумность Ланы.

— Скорее на жадность, — присоединился я стаканом сока к тосту.

Глава 49

Алиса

Настя с утра до самого обеда играла с нами то в свои любимые бродилки, где нужно кидать кубик и пройти путь от старта до финиша, то в лото, то в куклы. А во второй половине дня температура опять поползла вверх, и она уснула. Мы со свекровью, наконец, смогли поговорить о том, о чем при Лисичке молчали.

Расположились на кухне, где витали умопомрачительные ароматы, все утро Ирина Геннадиевна по просьбе обожаемой внучки готовила ее любимые блюда. Я поставила чайник и принялась разбирать посудомойку, гремя чистыми тарелками. А мама мужа села за стол и рассматривала букеты.

— М-м-м, какая красота! — улыбнулась она и провела по бутонам кончиками пальцев, — Молодец сын, я же говорила Николеньке, куда он денется, одумается и вернется. А мы ему сегодня поможем, ускорим процесс воссоединения.

И тут я вспомнила, что по телефону она говорила про свой план, который я умудрилась прослушать.

— Ирина Геннадиевна, — с тарелкой в руках я развернулась и уставилась на нее. — Давайте поговорим не как невестка со свекровью, а как женщина с женщиной? Как подруги, если угодно?

Конечно, никакими подругами мы никогда не были, но другого выхода я не видела. Говорить надо не с матерью, слепо любящей своего сына, для нее он всегда будет самым лучшим. В глазах сидящей напротив меня женщины отразилось удивление.

— Алиса, я не очень понимаю, о чем ты говоришь.

Вздохнула и опустилась на стул, отставляя от себя тарелку.

— Давайте начистоту? Я не хочу, чтобы Антон возвращался. Между нами все кончено, понимаете? В понедельник у нас суд, надеюсь, что развод не станут затягивать и…

— Как в понедельник? — Ахнула свекровь, — Антоша не говорил.

Судя по ее реакции, для нее это действительно неожиданная новость. Я молча вышла в коридор и вернулась с повесткой, протянув в подтверждении своих слов. Она протянула дрожащую руку и взяла конверт, распечатала и глазами пробежала по строчкам. Интересно, думает, я ее обманываю?

— Допустим, — взяла себя в руки Ирина Геннадиевна, — но ведь всегда можно забрать заявление, судье сказать, что вы передумали.

— Нет, развод и точка. — Помотала головой, — к тому же Антон ни словом не обмолвился о своем желании вернуться. Ему это вообще неинтересно. Тем более Марина скоро родит, малышу нужен отец. — Припомнила я слова мужа, когда он заявил, что уходит.

— Да плевать на эту девицу, забудь о ней, — легко отмахнулась свекровь, от любовницы, — И это еще не ясно от кого она беременная, да и вообще, разве можно променять на непонятно кого наших Лисичку и Димочку. Кстати, а где он? Когда со школы вернется? — ловко сменила тему она.

— Дима пока живет с отцом, — лицо свекрови вытянулось от удивления.

— Вы что же, решили детей поделить? — пробормотала она задумчиво. — Неправильно это, подумай о Диме и Насте.

— Да я только о них и думаю! — не удержалась и повысила голос я, — Вся моя жизнь, посвещена детям! — вспылила, каюсь, чего уж там.

— Да ты же как сыр в масле катаешься! — не осталась в долгу свекровь. И вот теперь я узнаю, эту маму мужа я знаю хорошо. — Антошенька с утра до ночи на работе для тебя убивается. Чтобы у детей ваших все было. А ты? Дома целыми днями.

— Видали мы такую работу, — припомнила я командировки супруга.

— Прости, Алис, я по привычке, — тут же сменила тон мама, — Но ведь надо что-то делать? Как вы теперь будете? Зачем Дима там живет? Правда что ли все пополам и детей и имущество? А как вы квартиру делить будете? — размышляла вслух она. — Правильно ее детям оставить. Но ведь и Антону надо жить где-то? А если дети пополам, тоо кому жилье?

— Кстати, про дележ, — я не хотела показывать документ, полученный у нотариуса, жалела нервы пожилого человека, матери. Ну каково это — знать, что вырастила подлеца? Но видя, что она не сдается в попытках воссоединения семьи, мне больше ничего не оставалась. Пришлось еще раз выйти и принести досудебку. Положила ее на стол перед ней.

По мере прочтения лицо свекрови бледнело сильнее и сильнее, а затем резко вспыхнуло алым цветом. Она схватилась за виски и помассировала их.

— Алиса, но ведь как же это? А что же? — шок, изумление, растерянность, — Откуда столько денег взять?

— Продам квартиру, — пожала я плечами, — других вариантов нет. — Жили мы в съемной раньше, ну и сейчас поживем.

— Это немыслимо…

Мне на какой-то момент стало ее жаль, осознать какой сын подлец. А потом я мысленно одернула себя. Себя надо жалеть и детей своих.

— Но ведь цветы же? — растерянно смотрела на тюльпаны Ирина Геннадиевна.

Она никак не хотела