— Но ведь это же, что-то значит? — она кивнула на вазу, стоящую ближе всех к ней.

Пришлось ее разочаровать и тут.

— Увы, но ваш сын тут ни при чем.

— У тебя появился другой мужчина, да? Все дело в этом.

Я покачала головой.

— Нет, все дело в этом, — ткнула пальцем в бумаги на столе. — И в этом, — жестом очертила животик соперницы.

Первый раз я видела Ирину Геннадиевну такой задумчивой и потерянной. Мне казалось, что она вот-вот пустит слезу по нашей распадающейся ячейке общества.

Звук открывающегося замка и голос Димки из коридора привели ее в чувства.

— Есть хочу — умираю! — уже знакомое тявканье давало понять, что трясущееся чудовище тоже тут.

— Димусик! — натянула на лицо улыбку свекровь и прошуршала тапками в прихожую встречать любимого внука.

Лай усилился, привыкший к нам Элайджа не пытался укусить кого-то из нас и даже позволял погладить, а вот Ирину Геннадиевну он видел впервые, и, извернувшись, тяпнул ее за ладонь, когда она потянулась с объятиями. Особого вреда нанести не успел, оцарапал слегка. Но этого хватило, чтобы второй рукой она шлепнула его меж ушей.

— Вот же пакость какая, а? Ты где это взял? — брезгливо поморщилась свекровь. — Верни сейчас же на место!

Элайджа обиженно засопел и прижимался к Димке как к родному в поисках защиты.

— Это Маринкин, мне его выгуливать доверили, — сын скинул ботинки и спустил с рук зверюгу, которая, поджав хвост, рванула на кухню проверять свою миску. Да, зная, что теперь сын приходит с питомцем, на полу под столом для него появилась посуда.

— Идем-идем, я тебя покормлю, — засуетилась бабушка вокруг любимого внука, подталкивая его в сторону кухни.

А я с замиранием сердца ждала разговора с сыном о цветах. Вчера они появились уже после его ухода. И вот сейчас мне предстоит объяснить откуда такая красота.

— Вау-у-у! — воскликнул сын, увидев тюльпаны, — Мать, в цветочном распродажа была? Зачем тебе столько? Или праздник какой? — судя по его реакции, он решил, что я сама себе решила устроить праздник. Или умом тронулась. Ну да, по меркам сына я уже в пожилом возрасте, и цветы могут быть или от мужа, или самостоятельно купленные. В щедрость отца он явно не верил. — А это чего за бумажки?

Убрать со стола документы ни я, ни свекровь не подумали, и сын принялся изучать их. Пока изучал, из-под стола высунулась морда Элайджи, и завидев свою обидчицу, он принялся высказывать все, что о ней думает.

— Я не понял, это чего? — он развернулся к нам, замершим в дверях, ма? Ба?

Первой отмерла я, надеясь на то, что сын не до конца понял, что держит в руках.

— Документы для развода, иди мой руки, Дима. Ты вроде есть хотел.

— Я сейчас на стол накрою, — засуетилась свекровь, — давай, Дима, иди уже в ванную.

— Ну ладно, ладно, иду я, — смерил нас удивленным взглядом сын, — чего вы разорались-то?

— Знаешь, Алиса, а может, ты и права, развод для вас выход, — шепнула Ирина Геннадиевна, проходя мимо меня, — вечером Антон придет, и мы спокойно все обсудим.

— Как придет? Зачем придет? — от неожиданности я чуть не уронила бумаги из рук. Ответить мне не успели, раздалась трель звонка, Элайджа, скребя когтями по плитке, рванул охранять нас. Пробегая мимо свекрови, поджал хвост и ускорился, чтобы она не успела ему еще раз треснуть по ушам. Из спальни послышался крик Насти.

— Я проснулась.

Хоть разорвись.

— Иди открывай, я к Насте, — произнесла свекровь и помчалась к Лисичке.

А я — открывать. Интересно, кого еще принесло? Распахнула двери — мама. Да уж, две мамы в доме — это перебор. Но не выгонять же? Тем более, что судя по ее довольному лицу она с хорошими новостями.

Элайджа не унимался, и пришлось Димке его запереть в детской во избежание еще одной покусанной. Чудовище, не переставая, прыгало на двери с той стороны, нещадно ее царапая.

— Мама, ты забыла, у нас Настя болеет? — напомнила я ей на всякий случай.

— Ай, я тихонечко на кухне посижу, — отмахнулась мама и пошлепала в гостиную. — Ириночка, дорогая! Как я рада тебя видеть, — пропела она, проходя мимо детской, — Лисичка, милая, как ты?

— Бабуля! — обрадовалась второй бабушке дочка, — я хорошо.

Но глядя на красные щеки, я бы так не сказала. Думаю, что температура высокая.

— Детка, я сейчас вернусь. — Свекровь сунула подмышку Насти градусник. Выйдя в коридор, обняла сватью.

— Татьяна, здравствуй, отлично выглядишь! Алиса, покорми сына, — сбагрила меня свекровь, — а мы пока поболтаем.

И «мамы» удобно устроились на диване в гостиной. О чем они собрались поболтать? Ну конечно, одна про непутевую дочь, вторая про нерадивую невестку. Усмехнулась я мысленно. Не скажу, что бы у них были теплые отношения, скорее нейтральные, но перемыть мне косточки они всегда были рады.

— Идем, Дима, бабушка блинов напекла, солянку сварила. — Уговаривать дважды было не нужно, сын быстрее меня оказался за столом.

— Сейчас я буду кушать, сейчас меня покормят. — Приговаривал он фразу из мультика «Маша и медведь», заставляя меня улыбнуться. Налив суп, прислушалась и поняла, что чудовище затихло. А это очень нехорошо. В прошлый раз тишина стоила мне погрызенной туфли, которую тот вытащил из шкафа, умудрившись его открыть.

— Мам, я все! — напомнила о себе Настя. И в первую очередь я направилась к ней.

Ну, так я и думала, тридцать восемь на градуснике. Жаропонижающее и мультики. Постельный режим не подразумевает большого разнообразия в занятиях.

— Ма, принеси мне Элайджу, я с ним поиграю, — попросила Настя, и я отправилась за собакой.

Эта мелкая дрянь лежала посреди комнаты, усыпанная перьями от подушки, которую с наслаждением рвала зубами. Зажав передними лапами свою добычу, с треском отрывала кусочки ткани, вытаскивая на пол больше и больше перьев. Мое появление его не смутило, он продолжал свое занятие с еще большим удовольствием.

— Твою ж…— это единственное приличное, что пришло мне в голову. — Дима-а-а!

— Твою ж…— повторил сын, прибежавший на крик.

Это кто еще кому нервы