В лесу было тихо и по-особенному спокойно. Хоть и непривычно одной. Одна в лес Аленка ходила редко, а уж этим летом, как завязалась между ней и Светкой близкая дружба, и вовсе не была. Стараясь не думать ни о Свете, ни о других девчонках, Аленка бодро шагала по узкой тропинке к черничной поляне.

Незнакомого парня, который показал им поляну, они больше не встречали. И он, похоже, не приходил на поляну в их отсутствие. По крайней мере, они каждый раз заставали ее ровно такой, какой оставили накануне. Только ягод прибавлялось. Аленке отчаянно захотелось встретить его сегодня! И удача внезапно улыбнулась: не доходя несколько метров до ельника, за которым пряталась поляна, она ясно услышала, что там кто-то есть. Сбавила шаг, непроизвольно задержала дыхание. Он или не он?

Через ельник пробиралась осторожно, стараясь не выдать себя раньше времени. И только когда раздвинула тяжелые еловые лапы, выдохнула с облегчением и не сдержала улыбку: он. Парень то ли услышал что-то, то ли почувствовал, – обернулся. Сначала, нахмурившись, бегал взглядом по ельнику, а потом увидел ее, расплылся в широкой ответной улыбке. Выпрямился, закинул в рот пригоршню ягод, которые как раз набрал.

– Надо же, я уж думал, ты больше не придешь!

Аленка вышла из ельника, зажмурилась от ударившего по глазам яркого солнечного света.

– Я каждый день приходила, но тебя не было.

– Хм, – парень нахмурился. – Я тоже каждый день был здесь. Наверное, мы умудрялись разминуться. Меня, кстати, Алексей зовут.

– Алена.

– Ну что ж, Алена, заходи. Вместе веселее.

К тому времени, как она пришла, он успел насобирать уже почти полную корзину. Наверное, потому они и не встречались в предыдущие дни: Алексей умудрялся уйти раньше, чем приходили они. Где-то в глубине души Аленка подозревала, что он делал это специально, ведь она приходила с подругой, а сегодня была одна, потому он и дождался. Может, и предыдущие дни находился рядом, прятался, ждал ее одну. Подозревала, а до конца не верила. И вроде бы он дал понять, что рад ей, что искал встречи, а все равно не верилось. Разве мог такой видный парень, высокий, красивый, модно одетый, заинтересоваться ею? В ней нет ничего примечательного, она невысока ростом, черты лица слишком мелкие, волосы слишком блеклые.

А все ж пришлось поверить. Алексей не торопился прощаться, расспрашивал о жизни в деревне, о семье, об успехах в учебе. Сокрушался, что не отпустили ее в город учиться. Они говорили о книгах, которые она читала, о тех немногочисленных фильмах, которые смотрела. И ни разу он не дал ей понять, что считает ее дремучей, хотя сам явно видел и знал больше, чем она. Ягоды в его корзине прибавлялись с гораздо меньшей скоростью, чем в ее, но Аленка, как ни смотрела, так и не смогла заметить, как он подкладывает собранное ей. А ведь подкладывал, совершенно точно подкладывал!

Корзины наполнялись, а Аленке хотелось чуть замедлить время, оттянуть момент расставания. Конечно, они договорятся встретиться здесь завтра, но ведь только завтра!

– А знаешь, если честно, я даже рад, что ты не уехала в город, – признался Алексей, когда Аленка поведала ему, как хотела учиться. – Ведь тогда у нас не было бы возможности встречаться.

– Почему это? – удивилась она, стараясь не выдать затаенной радости. Встречаться! Он хочет с ней встречаться! – Летом ведь каникулы.

– Летом! А в другое время года?

Сердце радостно замерло, а затем подпрыгнуло, ударилось о ребра и застучало сильно-сильно.

– В другое время года? – осторожно спросила она. – Так ведь что делать в другое время года в лесу?

– Осенью грибы собирать. Весной – подснежники. Зимой тоже можно что-то придумать, – он пожал плечами и посмотрел на нее странно, не улыбаясь больше. Аленка не могла найти определения его взгляду, но глаза вдруг стали темными, бездонными, как заброшенный колодец на опушке леса, и плескалось в них что-то необычное, что-то, чего она никогда раньше не видела в обращенных на нее взглядах. – И потом, – Алексей отставил в сторону корзину и медленно подошел, остановился так близко, что Аленка смогла рассмотреть в глубине его глаз, на дне старого колодца, печаль и одиночество, – мы ведь могли бы встречаться не только в лесу.

Дыхание перехватило. Если бы ей и было что ответить, она не смогла бы. Во рту мгновенно пересохло, она облизнула губы, тяжело сглотнула, и, наверное, это дало какой-то неверный знак Алексею: он наклонился к ней и коснулся сухих губ. Его губы, напротив, были мягкие, теплые, влажные. Аленка никогда раньше ни с кем не целовалась, поэтому растерялась в первое мгновение. И не ответила, но и не оттолкнула. Это придало ему уверенности и смелости, если только он страдал от их нехватки. Сильная ладонь легла ей на затылок, вторая – на спину, прижала ее к могучей груди, Аленка ощутила стук его сердца, и свое вдруг забилось в унисон.

Аленка и хотела бы отключиться, отдаться во власть первого в жизни поцелуя, но так боялась сделать что-то не так, опозориться! Алексей, наверное, понял это. Оторвался на мгновение, прижался лбом к ее лбу, прошептал еле слышно:

– Не бойся, верь мне.

И она перестала бояться, доверилась. Его ладони переместились на лицо, повернули голову так, как нужно, властный напор заставил ее раскрыть губы, дать ему возможность углубить поцелуй. Язык скользнул в ее рот, и в первое мгновение Аленка снова хотела оттолкнуть его, но он держал крепко, и она подчинилась. Оказалось, это приятно. Приятно до дрожи в коленках, до головокружения, но странного сладкого клубка внизу живота. Мысли наконец покинули ее, Аленка воспарила над собственной неуверенностью, над страхами показаться смешной, даже над благоразумием и осторожностью.

Алексей не собирался ограничиваться поцелуем, ему нужно было больше, и Аленка не сопротивлялась, готова была дать ему все, что он захочет. Она никогда раньше так не поступала, но что-то такое было в его напористости, что не давало возможности остановиться. Быть может, если бы она была чуть более искушенной, если бы имела опыт хоть каких-то отношений, смогла бы устоять. Но опыта у нее не было, а потому лавина необычных ощущений накрыла с головой, утопила здравый смысл, подчинила себе.

Рука Алексея скользнула с затылка на шею, ниже, очертила тонкую линию ключицы, вызвав толпу мурашек, пробежавших по спине, вытащила из-под футболки мешочек на длинном шнурке.

– Что это? – спросил он хрипло.

Аленка опустила голову, не сразу понимая.

– Оберег. Мачеха дала.

Не спрашивая разрешения, Алексей дернул его вниз, тонкий шнурок ужалил шею сзади и порвался. Алексей отбросил его в сторону, но Аленке было все равно. Мягкий мох оказался сухим и теплым, принял ее ласковой периной, когда Алексей уложил ее на него. Пахло свежей черникой, еще чем-то терпким и сладким. Поцелуи становились все более настойчивыми, долгими, Алексей уже не ограничивался ее губами, целовал щеки, подбородок, шею, спускался ниже, гладил грудь, живот, очерчивал пальцами каждый изгиб ее тела.