с упавшей на пол девушкой. Беглым взглядом оглядела её. По крайней мере, переломов, кажется, не было.

— Дана, ты цела?

Она как-то непонятно всхлипнула, нервным движением откинула с лица волосы и, почему-то стараясь не смотреть мне в глаза, коротко кивнула.

— Что они с тобой делали?

В ответ только неопределённо мотнула головой, сдавленно улыбнулась и едва слышно прошептала что-то о том, что с ней всё в порядке.

Я осторожно дотронулась до её руки и, не решаясь продолжить, на несколько секунд замерла.

— Ты знаешь, где мы?

— Нет, меня тоже заставили выпить снотворное, — она всё-таки подняла голову и посмотрела прямо на меня. Покрасневшие от слёз или напряжения глаза, синие круги под ними, впалые щёки и восковая кожа, — знаю только, что, если им что-то и надо, то не от нас, а от тебя. Похоже, мне просто не повезло. Я ведь всего лишь пришла к тебе ещё раз за Литу попросить, а оказалась…

Она невесело усмехнулась, вдруг замолчала и снова отвернулась.

Я до сих пор не представляла, почему мы оказались здесь, но знала, что отвечать за это не должна. И всё равно грудь болезненно сдавило чувство вины.

— Не волнуйся, всё будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем, как-нибудь выберемся отсюда. К тому же… — кажется, я и сама не верила в это, но, проглотив, вставший в горле ком, продолжила, — знаешь, я ведь всё-таки попросила Брана отпустить Литу. Сейчас она, скорее всего, уже с Лианом. Ты не зря тогда приходила ко мне.

Хотелось сказать что-то ободряющее, что-то, что могло бы дать ей надежду, но слова прозвучали скорее как оправдание.

И всё же, как только я закончила говорить, Дана подалась вперёд, странным взглядом заглянула мне в глаза и, кажется, тоже хотела что-то сказать, но не успела.

— Мина! — послышался чей-то знакомый чуть приглушённый голос, я резко обернулась и одновременно с этим почувствовала как из лёгких вмиг выбило весь воздух.

В соседней клетке, там, где ещё недавно был заперт белый волк, теперь стоял мой отец. Изменившийся, похудевший, заросший щетиной. Сколько я его помнила, он всегда безупречно одевался, а сейчас на нём висели какие-то лохмотья. Но всё же это был он. Живой. Хотя я и успела уже мысленно его похоронить.

— Не верь ей.

Если в тот момент я и не верила чему-то, то только собственным глазам. Поднялась на ноги, подошла к решётке почти вплотную.

— Папа, ты… жив? — и всё же, несмотря на весь ужас ситуации, не смогла сдержать улыбку.

— Дочка, она обманывает тебя и помогает им. Я видел это. Не рассказывай ей ничего.

Я не помнила, чтобы когда-нибудь он называл меня дочкой и сейчас это показались настолько необычным, что смысл его слов дошёл до меня не сразу. А, когда это всё же случилось, я обернулась, уже по-новому взглянув на Дану.

Она тоже поднялась на ноги, стояла, чуть сгорбившись в нескольких шагах от меня.

— Дана… — я начала говорить, но тут же замолчала, наблюдая за девушкой, которая почти не двигалась, а ещё почему-то даже не пыталась опровергнуть слова моего отца, — это ведь не может быть правдой?

И снова долгая, с каждой секундой не оставляющая сомнений в том, каков именно ответ, тишина.

— Прости, — наконец, выдохнула Дана, — мне пришлось… я просто защищала будущее своей дочери и всех своих пока ещё не рождённых детей.

Я ожидала, что она скажет хотя бы что-то ещё, объяснит, но, вместо этого через несколько секунд напряжённого молчания последовал громкий, обращённый к кому-то за дверью крик:

— Выпустите меня.

Похоже, кто-то всё это время ждал там, потому что услышали её почти мгновенно. С уже знакомыми лязгающими звуками дверь в комнату снова открылась и на этот раз внутрь вошли сразу несколько мужчин.

Один из них Зелев, второй тот, кто привёл Дану, а третьего я раньше не видела, но именно он вёл за локоть сопротивляющуюся девушку. И в ней к своему изумлению я узнала Литу.

— Вы всё слышали, — волчица резко дёрнулась и всё же вырвалась из пальцев охранников, кивком головы указала в мою сторону, — она сама сказала, что попросила за меня, поэтому меня и отпустили. Вы же не думаете, что я пришла сюда, чтобы помочь ей?

Еще до того, как она закончила говорить, Зелев отвернулся и подошёл ближе к моей клетке.

— Предположим, что так, — он явно обращался к Лите, но по-прежнему стоял к ней спиной и даже не смотрел на неё при этом, — и тебя, действительно, отпустили к брату. Но он ведь должен был за тобой следить.

— Лиану сейчас не до меня, а та охрана, которую он оставил… я лучше их всех вместе взятых знаю его дом. Так что мне удалось сбежать.

Лита сделала шаг вперёд, но, как будто не решаясь подойти ближе, остановилась, осталась стоять на почтительном расстоянии.

— Я хочу вернуться в вашу стаю. Хочу помочь. Если нужно, могу сама убить её. Вы же знаете, я уже хотела это сделать…

Не обращая внимание на её слова, Зелев сканировал глазами меня. Затем бросил быстрый взгляд на моего отца и, наконец, повернувшись к Лите, широко улыбнулся.

— То, что ты говоришь похоже на правду. И, если это, действительно, так, нам есть о чём с тобой поговорить.

Зло оскалился и сделал знак одному из оборотней. Сразу поняв, что от него требуется, тот подошёл к клетке, открыл её дверь.

Дана направилась к выходу и, освобождая ей путь, мне пришлось отойти в сторону. Вот только почти покинув камеру, она всё же остановилась, посмотрела на меня потухшим взглядом.

— Чтобы ты обо мне ни думала, я не хотела такой… конец. Прости, другого выбора у меня не было.

В ответ я так ничего и не сказала, просто в голове до сих пор не укладывалось, что милая хохотушка Дана может иметь какое-то отношение к тому, что со мной произошло.

Глава 25

Неизвестно насколько долго нас с отцом оставили одних в двух запертых стоящих друг напротив друга клетках.

— Мне сказали, ты умер… — я снова подошла к решётке и осторожно сжала пальцами один из её широких железных прутьев.

В ответ, не сдерживая застывшую на лице грустную улыбку, отец устало пожал плечами.

— Похоже, скоро так и случиться.

Он произнёс это как-то слишком просто, почти будничным тоном. Так, словно давно принял своё будущее и смирился с ним.

Наверное, стоило сказать, что не всё потеряно. Бран будет искать меня, а, значит, спасёт и его. Вот только