class="p1">— Ты должна была задать три вопроса, получить три правдивых ответа, а затем позволить сорвать плюнель, — после долгой паузы, за которую я помолилась всем и вся, постановил Айден Ай´Дахар Ае Реир. — Ничего иного ты делать не должна была. Задавай. И исчезни.

Нет, всё-таки не казнил. Но явно сделал что-то. Очень плохое. Алое пламя больше не бушевало. Зато между глаз видящей появился непонятный мне выжженный символ. Выглядел он не только незнакомым, но и жутко страшным. У меня словно всё нутро вывернуло при виде него.

— А ты не должен слышать эти вопросы, как и ответы. Как и вообще не должен был вмешиваться, — съехидничала Церцея, да с такой охотливостью, словно не её вовсе тут совсем недавно чуть не придушили, а затем пометили огнём. — К тому же, я услышала и увидела гораздо больше, чем собиралась. Они больше ни к чему, — фыркнула презрительно, ударив хвостом по воде.

Там, где пошла рябь, поверхность озера уплотнилась, после чего устремилась узенькой дорожкой прямиком к чёрному цветку, а Церцея в один прыжок нырнула на глубину и в самом деле исчезла.

— А что это за знак вы оставили ей? — невольно поинтересовалась я, уставившись на то место, где ещё совсем недавно была видящая.

Оставленное ей клеймо никак не давало покоя.

— Метка, — отозвался мужчина.

— И для чего она? — спросила осторожно.

Напряжение в широких плечах постепенно уходило. Но это совсем не смягчило категоричное и хмурое:

— Метка Мори. Предназначена для того, чтобы убить своего носителя при определённых условиях. Забрать метку может лишь тот, кто её оставил. Если носитель попробует избавиться от метки иным способом, умрёт. Если сделает хоть что-то, что нанесёт вред оставившему метку, умрёт. Если попытается обойти условия… — принялся перечислять.

Что там дальше — дело понятное!

Сколько бы пунктов в себя не вмещал список, итог един.

— Я поняла! — перебила, поспешив сократить количество упоминаний об “умрёт”, а то становилось дурно.

Как высказалась, так и пожалела. Уж лучше бы и дальше про метку слушала, чем заткнула своего собеседника, опустив голову, тем самым создав очень уж долгую паузу, которая напомнила нам обоим тот факт, что мы до сих пор в воде, на мужчине всё ещё нет никакой одежды, а та, что на мне, настолько мокрая и просвечивает, что едва ли сможет сойти за полноценное прикрытие, к тому же, кроме нас двоих во всей округе больше нет никого.

— Она в любом случае умрёт, — добавила я мрачно.

Интонация посвящалась скорее собственным умозаключениям, нежели тому, о чём я говорила, но стоящий вплотную рассудил иначе. Его ладонь скользнула вдоль моей поясницы, а он прижал меня к себе теснее, сгибом пальцев другой руки приподнимая мой подбородок, вынуждая смотреть на него.

— Не умрёт. Если научится держать язык за зубами, а хвост при себе, — криво ухмыльнулся.

— Я сама виновата. Она сказала правду. Я проявила неуважение. Не знала, что в озере есть кто-то живой, уж тем более — дракон. Приняла её за кочки и прыгнула сверху, чтобы дотянуться до цветка, — повинилась, заодно и даара оправдала.

Вот только не учла, что эти оправдания не нужны никому вовсе. Да и вообще, пока я продолжала терзаться угрызениями совести, последний из рода Ае Реир явно отвлёкся на совершенно иное. На мои слова он вообще никак не отреагировал. Кажется, не слышал их вовсе. Если бы я ошибалась на сей счёт, то не ощутила бы внушительную твёрдость, упирающуюся мне в живот, пока взгляд мужчины, блуждающий по моему лицу, становился всё темнее и темнее, а его пальцы, прежде касающиеся моего подбородка, плавно и ласково скользнули выше, сперва очерчивая линию моей левой скулы, затем и вовсе забрались мне в волосы, мягко надавливая, отчего по коже поползли знойные мурашки, а собственные колени начали предательски подгибаться. Повезло, что я продолжала за него цепляться, не то вновь бы рухнула в воду.

— Ты замёрзла, — произнёс тихо.

Вода оставалась тёплой, почти горячей, так что едва ли то в самом деле являлось истиной, но пронизывающую меня дрожь иначе ничем не оправдать, поэтому едва заметно, но кивнула.

— Я должна сорвать плюнель, — напомнила скорее себе, нежели ему, хотя и вышло жалким полушёпотом.

А то что-то опять идёт не так…

— И вы правда не должны были вмешиваться? — вспомнила и об этом, теперь уже практически беззвучно.

Голос позорно отказывал.

Да и откуда у меня возьмутся силы на какую-либо громкость, когда вся выдержка уходила на то, чтоб оставаться в реальности, помнить про испытание, которое я практически завалила?

— Правда, — подтвердил Айден Ай´Дахар Ае Реир.

— Тогда почему вмешались? — удивилась.

И удивилась куда больше, когда услышала в ответ:

— Тебе было больно, — улыбнулся и снова провёл сгибом пальцев по моей щеке. — И ты испугалась. Сильно.

Если вспомнить всё то, что я успела прочитать о драконах, слух и зрение у них были отменные, не только сила и магический дар. Но что-то в глубине души всё равно отчётливо подсказывало, не поэтому он узнал, насколько мне плохо.

Тогда почему?

На первом испытании мне тоже было страшно, если уж на то пошло. Хотя едва ли мои кошмарики в розовом могут сравниться с ужасом от осознания, что я скоро утону.

— И как вы это поняли? — удивилась повторно.

Улыбка, тронувшая его губы, померкла. Руку от моего лица он тоже убрал. Но лишь для того, чтобы перехватить за руку, поднять обе наши ладони выше и чуть в сторону, а затем крепко переплести пальцы между пальцами, позволяя нашим венам знакомо наполняться чернотой и переплетаться.

— Когда линии наших жизней окончательно станут едиными, я буду чувствовать тебя, как себя самого.

Прозвучало, как обещание. Или угроза. Всё-таки это очень рискованно, когда-то другой знает о тебе абсолютно всё и всегда, ничего не укроешь, не утаишь. И если бы мои мозги не плавились от переполняющего душу тепла, исходящего от мужчины, я бы обязательно об этом задумалась. Но я не задумалась. Засмотрелась на линии, о которых он говорил. Они ведь и правда будто постепенно связывались между собой.

— А едиными они могут стать в случае, если?.. — сорвалось с моих губ бездумное.

Последний из Ае Реир вновь улыбнулся. Ласково. Мягко. Всё с тем же теплом, что пленяло похлеще самой надёжной клетки или неснимаемых оков.

— Скоро и сама узнаешь, — отозвался.

Слишком уж уверенно прозвучало. До такой степени, словно и не было у него других невест, лишь я одна. А может, я просто слишком отчаянно вдруг захотела сама в это верить? То и отрезвило. Не могу