встретились снова. О дате мы еще не договорились, но важен сам факт! Он такой славный.

Эми принялась пересказывать Хелене все мелочи, которые она узнала о Джеймсе. Не потому, что Хелене они были важны, а потому, что она просто хотела поговорить о нем. Он ей нравился, она заболела «упомянизмом». Но это была полезная информация. Он же был лучшим другом Джаго.

Внезапно Эми сказала:

– Идея! Давай поищем его на Facebook!

– Думаешь, я поверю, что ты уже это не сделала?

Хелена нашла миску и пакет муки. Делать пиццу будет Эми.

– Ну да, но, может быть, он запостил что-то про меня.

Хелена невольно рассмеялась.

– В самом деле? И что именно?

– Я познакомился с потрясающей женщиной и очень надеюсь, что она втрескалась в меня не меньше, чем я в нее. Что-то в таком духе.

– Дорогая, одно дело – отправить сообщение той, с которой вы только что встретились, а другое – объявить ее своей девушкой…

– Я знаю, что времени прошло мало, но такого со мной давно не было. Не мешай мне радоваться!

– Я не собираюсь портить тебе настроение, – мягко сказала Хелена. – Я говорю лишь о реалистичности твоих ожиданий.

– Да я сама знаю. – Эми погрустнела. – Давай приготовим пиццу, а потом посмотрим одним глазком. Хочу увидеть, как он выглядит в плавках.

В профиле Джеймса оказалась масса фотографий, и среди них две, где он, к восторгу Эми, позировал на пляже. Еще был снимок, на котором он стоял в лыжном снаряжении среди друзей и держал какой-то трофей.

Хелена, хрустя пиццей, посмотрела через плечо Эми.

– Погоди-ка, – сказала она. – Это же Джаго.

– Где?

– На заднем плане. Вот.

Эми посмотрела на группу молодых людей, стоявших позади Джеймса.

– Который из них?

– Вот этот. – Хелена дотронулась пальцем до экрана.

– Хелли! На нем налобная повязка, лыжные очки, и он смотрит в сторону. С чего ты это взяла?

– Я просто знаю, и все. Это он. Я знаю, что это он.

– Опять твои мистические суперспособности!

В голосе Эми слышалось снисходительное пренебрежение.

Теперь, когда на фотографии обнаружился ее мужчина, Хелене стало интереснее.

– Однако это странно. Его имя указано неправильно. Уж Джеймс-то должен знать, как зовут его лучшего друга.

– Может, это не он. И вообще, возможно, это фото выкладывал не Джеймс.

– Но это он. И, судя по всему, его зовут Джонатан Релто. – Что-то шевельнулось в памяти Хелены. – По-моему, «Релто» – так называлась компания, по вине которой произошел пожар, едва не закончившийся человеческими жертвами. Тогда людей чудом спасли, и несколько пожарных были награждены медалями за храбрость.

– Понятия не имею, – сказала Эми. – Давай погуглим.

У Хелены ноги стали ватными. Она стала читать, и ей казалось, что силы покидают ее. В интернете нашлось много фотографий Джаго, на которых даже Эми его опознала. Только это был не Джаго – тот мужчина, которого она любила. Это был Джонатан Релто, племянник того самого пресловутого домовладельца. Его дяде удалось отвертеться от тюрьмы благодаря очень ловкому адвокату. Хуже всего было то, что Джаго работал на него. У Хелены на лбу выступил холодный пот и во рту так пересохло, что она не могла говорить.

– Ох, Хелли, – Эми посмотрела на подругу с беспокойством, – тебе дать воды?

Хелена кивнула. Пока Эми ходила за водой, она пыталась собраться с мыслями. Потом, отхлебнув из стакана, она смогла заговорить:

– Я не знаю, что делать.

– Тут есть бренди? – спросила Эми.

– При нервном потрясении нельзя пить бренди. Он провоцирует гипотермию или что-то в этом роде.

– Не смеши меня! – Эми сочла ее слова полным вздором. – Я поищу бренди. Ты хотя бы придешь в себя.

Хелена вспомнила тот первый раз, когда Джаго предложил ей бренди после спасения котенка. Тогда она взамен попросила чаю, но сейчас требовалось что-то покрепче.

Судя по всему, Эми нашла бутылку, потому что протянула ей бокал. Хелена сделала глоток и, когда крепкий напиток попал ей в кровь, поняла, что Эми была права: конечности действительно стали лучше слушаться.

– Такое ощущение, точно я попала под поезд, – сказала она.

– Это ужасно. Мне так жаль!

– Мужчина, которого я, как мне казалось, любила, оказался не тем, за кого себя выдавал. Это другой, отвратительный человек, из-за которого едва не погибли люди!

– Однако же не погибли. И ты не знаешь, в какой мере он причастен к этому. Может, он работал в этой компании, но, скажем, был сторожем. – Эми отчаянно хотелось сказать что-нибудь утешительное, но ничего убедительного не приходило ей в голову. – Будь он виновен, он бы сел в тюрьму, а его дяде удалось ее избежать, – добавила она.

– Ой, да ладно! И потом, он лгал мне. Я ему этого не прощу. Я тут не останусь. – Она помолчала и посмотрела на бокал. – Завтра же съеду. На сегодня лимит уже превышен.

– Лимит ты превысила несколько бокалов просекко назад. И не реагируй так бурно. Джаго тебе не лгал, он просто не сказал всей правды.

– Это ведь все равно что солгать, разве нет?

– Не совсем. Да, вы живете вместе, но знакомы не так долго. Заводить разговор о таких вещах непросто. «Да, кстати, компания моего дяди виновна в том ужасном пожаре, случившемся несколько лет назад, из-за которого чуть не погибли люди».

– Но когда он собирался мне сказать? В скором времени? Никогда?

Хелена по-прежнему чувствовала себя подло обманутой.

– Не знаю, Хелс, но ты не вправе думать о нем плохо потому, что он не выложил тебе всю подноготную при первой встрече. Ты все рассказала ему о себе?

– Может быть, я умолчала о каком-нибудь досадном музыкальном увлечении в подростковом возрасте, но в основном, да. Ему известно о разводе моих родителей, и как он отразился на мне. Ему известно все более или менее важное.

Эми положила руку на плечо Хелены.

– Это не основание ломать ваши отношения, Хел.

Хелена, которая все еще пребывала в отчаянии, покачала головой.

– Да какие там отношения?! Я всего лишь въехала к нему как жилец, а затем сменила спальню. Я чувствую себя такой дурой! Я спуталась с первым встречным. Я просто влюбилась и следовала зову сердца и желаниям плоти.

– Мне кажется, ты слишком бурно реагируешь.

– Эми, ты видела, что было в Google!

– Пожар был ужасным, я этого ничуть не отрицаю, но то, что его виновницей была фирма дяди Джаго – или Джонатана, – не означает, что он имеет к этому какое-то отношение.

– Тогда зачем менять имя и фамилию? Разве невиновные люди так поступают?

– А почему нет? Возможно, из-за этой фамилии он