– Господи, я не распят на этом кресте, и того, кто былраспят, не вижу я на нем. Он пуст и должен пребыть таким во веки веков, ибовремя Смерти миновало, и Бог сейчас воскресает в моей душе. Крест этот – символбесконечного могущества, которым наделен всякий из нас. Теперь это могуществовоскресает для жизни, мир спасен, и я способен творить Твои чудеса. Ибо прошелпутем обычных людей и в них открыл Твою тайну. Так что и Ты тоже прошел путемобычных людей. Ты пришел в этот мир научить нас всему, на что мы способны, а мыне желали внимать Твоему поучению. Ты показал нам, что Слава и Сила доступнылюбому, и они, внезапно явленные нам, ослепили нас. И мы распяли Тебя непотому, что оказались неблагодарны по отношению к Сыну Божию, а потому, чтоиспугались признать собственные свои возможности. Мы распяли Тебя от страха,что сами станем богоравными. Под воздействием времени и традиции Ты сновапревратился в одно из отдаленных божеств, мы же вернулись к нашемучеловеческому уделу.

Нет греха в том, чтобы быть счастливым. Полдесяткаупражнений и чуткий слух могут сделать так, что человек осуществит самые своидерзновенные мечты. Я слишком тщеславился своей мудростью, и за это Ты заставилменя пройти дорогой, доступной любому, и открыть то, что узнает каждый, есличуть повнимательней вглядится в жизнь. Ты заставил меня понять, что каждый ищетсчастья по-своему, и не существует образца, который можно передать другим.Прежде чем найти свой меч, мне пришлось открыть его тайну, а она оказаласьнеобыкновенно проста: надо всего лишь знать, что делать с ним. С мечом и с темсчастьем, которое он будет воплощать для меня.

Я прошагал столько километров, чтобы открыть то, что ужезнал раньше, – и я знал, и все мы знаем, – но что так трудно принять. Есть личто-нибудь более трудное для человека, Господи, чем внезапное постижение: яспособен достичь Могущества? Боль, которая сейчас теснит мою грудь и исторгаетиз нее рыдания, пугающие этого агнца, присуща человеку с момента егосотворения. Мало кому по плечу бремя одержанной победы – большинствоотказывается от своих мечтаний, как только те становятся возможными. Людиотказываются вести Правый Бой, ибо не ведают, что им делать со своимсобственным счастьем, и слишком сильно привязаны к земному и вещественному. Вточности как я, который желал найти свой меч и не знал, что будет делать с ним.

Бог, дремавший внутри меня, просыпался, боль становилась всеострее. Почувствовав рядом присутствие Наставника, я сумел наконец пролитьсяслезами. Я плакал от благодарности за то, что он отправил меня Путем Сантьягона поиски моего меча. Я плакал от благодарности Петрусу, который, не произносяни слова, сумел внушить мне: мечты мои исполнятся, если я сначала смогуопределить, что же мне с ними делать. Я видел пустой крест и у подножья его –ягненка, который мог бродить по этим горам, где ему вздумается, и видеть облаканад головой и под ногами.

Ягненок поднялся, и я двинулся следом. Я знал, куда он ведетменя, и мир, хоть и был окутан туманной пеленой, стал ясен для меня. Пусть я невидел в небе Млечный Путь, но знал: он существует, он указывает всем ПутьСантьяго. Я шел за ягненком, направлявшимся к городку, который носил то же имя,что и эта гора, – Себрейро. Там некогда случилось чудо – чудо преображениятого, что ты делаешь, в то, во что веруешь. И не это ли было тайной моего мечаи Дивного Пути Сантьяго?

И покуда я спускался по склону, мне припомнилась однаистория. Некий крестьянин из соседней деревушки, невзирая на сильную бурю,разыгравшуюся в тот день, отправился слушать мессу в Себрейро. А служил еемонах, почти начисто лишенный веры и в глубине души презиравшийсамоотверженность крестьянина. Однако в самый миг причастия хлеб превратился вплоть Христову, а вино – в Его кровь. Эти реликвии и поныне хранятся вмаленькой скромной церковке, и ценность их превыше всех сокровищ Ватикана.

Ягненок немного помедлил перед тем, как войти в пределыгородка, где была только одна улица, которая вела к церкви. В этот миг я,объятый необоримым страхом, начал беспрестанно повторять: «Господи, я недостоинвойти в Дом Твой». Однако ягненок взглянул на меня, словно хотел сказать, чтопора уж навсегда забыть о том, что я могу быть недостоин, – во мне воскреслаСила, как может она воскреснуть в каждом, кто сумеет претворить свою жизнь вПравый Бой. Настанет день – читал я в глазах ягненка, – когда человек вернетсяи испытает гордость за себя самого, а вся Природа восславит Бога, Которыйдремал в нем, а теперь пробудился.

Да, все это я читал в обращенных ко мне глазах ягненка,ставшего ныне моим проводником по Пути Сантьяго. На мгновение все вокруг меняпокрылось тьмой, и в голове понеслись картины, очень напоминавшие Апокалипсис:я увидел Великого Агнца на троне и людей, омывающих свои одежды в его крови.Так происходило пробуждение Бога, дремлющего в душе каждого из них. Я виделтакже битвы, видел годы лишений и вселенских катастроф, от которых в ближайшие годысодрогнется земля. Но завершится все победой Агнца, и каждый человек, сколькони есть их в мире, пробудит дремлющего Бога во всем могуществе Его.

И, поднявшись, я последовал за ягненком к маленькойчасовенке, выстроенной крестьянином и монахом, поверившим в конце концов в делорук своих. Никто не ведал, кто были эти двое, – и лишь безымянные надгробныеплиты на кладбище по соседству указывали, где покоятся их останки. Однако неизвестно, кто под какой лежит. Ибо для совершения Чуда нужно, чтобы две силывступили в Правый Бой.

Когда я приблизился к дверям часовни, она вся была залитасветом. Да, я был достоин того, чтобы переступить ее порог, – я обрел свой мечи знал, что делать с ним. И это были не Врата Прощения, ибо я уже был прощен иомыл свои одежды в крови Агнца. Я хотел ныне лишь одного – взять меч в руки иотправиться на Правый Бой.

В часовне не было креста. А на алтарь были возложеныреликвии Чуда – дискос и чаша, которые я видел во время Танца, и серебряныйковчежец, хранящий кровь и плоть Иисусову. Я вновь обрел веру в чудеса и в тоневероятное и небывалое, что способен человек совершить в своем будничномповседневье. А окружавшие меня вершины гор твердили мне, казалось, чтосуществуют они для того лишь, чтобы бросать человеку вызов. А человек – чтобыудостоиться чести вызов этот принять.

Ягненок скользнул за одну из двух скамеек, а я погляделвперед. У алтаря стоял Наставник с улыбкой облегчения на устах. И с моим мечомв руке.

Я остановился. А он приблизился ко мне и прошел мимо черезвсю часовню, оказавшись снаружи. Я двинулся следом. Поглядев в черное небо, онобнажил мой меч и велел мне взяться за рукоять. Устремил острие вверх ипрочитал священный псалом о даровании победы тем, кто странствует и сражается:

Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя;

но к тебе не приблизится.

Не приключится тебе зло,