Единственной моей заботой было – как можно скорее добратьсядо Сантьяго-де-Компостелы и покончить с этой сумасбродной затеей. Я все никакне мог позабыть печальный голос Петруса и его отчужденный взгляд во времяцеремонии в замке – казалось, что все усилия, которые он предпринял, чтобыпомочь мне, пропали втуне. Когда австралийца позвали к алтарю, у меня возниклауверенность – Петрус хочет, чтобы я был следующим. Мой меч вполне мог быочутиться в этом замке, осененном легендами и древней мудростью. Он вполнеудовлетворял всем требованиям – место пустынное, посещаемое только пилигримами,почитающими реликвии Ордена Храма, и стоящее к тому же на священной земле.

Но предстать перед алтарем довелось одному лишь австралийцу.И Петрус, надо полагать, почел себя униженным перед прочими, ибо оказалсяпроводником, неспособным указать своему подопечному, где скрыт его меч.

Кроме того, от Церемонии Традиции вновь повеяло на меняочарованием мудрости Сокрытого, о котором я уж было стал забывать, следуяДивным Путем Сантьяго, дорогой «обыкновенных людей». Дар заклинать духов, почтиабсолютный контроль над материей, связь с другими мирами – все это было гораздоинтересней, нежели ритуалы RAM. Не исключено, что они найдут более практическоеприменение в моей жизни; нет сомнений и в том, что я сам сильно изменился с техпор, как двинулся Дивным Путем Сантьяго. Не без помощи Петруса я узнал, чтоприобретенные познания помогают мне одолевать водопады, одерживать победы надВрагами, беседовать с Вестниками о вещах практических и реальных. Да, я увиделлик моей Смерти и Голубую Сферу Любви Всеобъемлющей, заполняющей весь мир. Яготов вступать в Правый Бой и сделать из своей жизни череду побед.

И все равно – потаенная часть моей души все еще тосковала помагическим кругам, по трансцендентальным формулам, о воскурении ладана, оСвященной туши. То, что Петрус называл «возданием почестей древним», для менябыло целительным и насыщенным соприкосновением с уже позабытыми, старымиуроками. И одна лишь мысль о том, что я навсегда, быть может, утрачу доступ кэтому миру, сильнейшим образом обескураживала меня.

Когда после церемонии я вернулся в отель, портье вместе сключом от номера передал мне «Путеводитель пилигрима»: эту книгу Петрусиспользовал в тех случаях, когда желтые знаки становились едва заметны, а надобыло определить расстояние от одного города до другого. И уже наутро я покинулПонферраду – даже не поспав – и отправился Путем. К концу дня я обнаружил, чтокарта неточна, – и потому мне пришлось провести ночь под открытым небом,притулившись в расщелине скалы.

И вот там, размышляя обо всем, что произошло со мной послевстречи с мадам Дебриль, я никак не мог отделаться от назойливого воспоминанияо том, как настойчиво старался Петрус внушить мне – вопреки тому, чему всегдаучили нас, – важен только результат. Сколь бы ни были полезны и необходимыусилия, они теряют всякий смысл, если результат не достигнут. А от себя самогои от всего, что повидал я и испытал, результат мог быть только один – обретениемоего меча. А он пока не был найден. Между тем до Сантьяго оставались считанныедни пути.

– Если вы – пилигрим, я могу проводить вас ко Вратам Прощения,– не отставала от меня девочка. – Тому, кто проходит этими вратами, уже можноне идти до Сантьяго.

Я протянул ей несколько песет, чтобы она шла своей дорогой,а меня оставила в покое. Не тут-то было: она принялась играть со струей изфонтана, так что вода забрызгала мой заплечный мешок и бермуды.

– Пойдем, пойдем… – повторила девочка.

В этот самый миг я вспомнил одно из любимых высказыванийПетруса: «…Кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотитьс надеждою получить ожидаемое». Это были слова из посланий апостола Павла.

И все же надо было побороться еще немного. Продолжить поискидо конца и не бояться потерпеть поражение. Сохранить надежду отыскать меч.Разгадать тайну.

И – как знать? – может быть, эта девочка пыталась сказатьмне что-то такое, чего я никак не желал понимать. И, может быть, ВратаПрощения, находящиеся в церкви, окажут такой же духовный эффект, как и прибытиев Сантьяго. И что, если мой меч находится там?

– Ну, идем, – сказал я девочке.

Потом взглянул на гору, с которой только что спустился:придется возвращаться и одолевать подъем. Я прошел Вратами Прощения, незаинтересовавшись ими, ибо моей единственной целью было прибытие в Сантьяго. Ивот теперь, в этот раскаленный летний вечер, повстречал девочку, которая такнастойчиво зовет меня вернуться и узнать то, что я не удостоил внимания. Быть может,спешка и упадок духа сделали так, что я прошел мимо цели моего странствия, незаметив ее. И почему, в конце концов, девочка, получив от меня деньги, неубежала прочь?

Петрус всегда говорил, что у меня слишком необузданноевоображение. Но ведь он мог и ошибаться.

Шагая вслед за девочкой, я вспоминал историю Врат Прощения.Поскольку с этого места и до самой Компостелы Путь шел по горным кручам иизобиловал опасностями, Церковь заключила нечто вроде сделки с паломниками. ВXII веке какой-то римский папа заявил: тому, у кого по болезни или иной причиненет сил продолжать путь, достаточно пройти Вратами Прощения – и он получиттакое же отпущение грехов, как и те, кто дошел до Компостелы. Будто взмахнувволшебной палочкой, решил этот понтифик проблему с трудными горными дорогами ипоощрил новых пилигримов.

Мы поднимались теми же тропами, по которым я не так давноспускался, – извилистыми, скользкими и крутыми. Девочка шла впереди с такимневообразимым проворством, что я несколько раз обращался к ней с просьбой идтипомедленнее. Поначалу она слушалась, но очень скоро теряла ощущение скорости ивновь принималась буквально лететь. И вот после многочисленных моих жалоб итребований мы через полчаса достигли Врат Прощения.

– Ключ от церкви у меня, – сказала девочка. – Я войду перваяи отворю Врата, чтобы вы могли пройти ими.

Она шагнула внутрь, я же остался ждать в сторонке. Это быладаже не церковь, а маленькая часовенка, и дверь ее, обращенная на север, былаукрашена раковинами и сценами из жития святого Иакова. В тот миг, когдазаскрипел ключ в замке, появилась откуда ни возьмись огромная немецкая овчарка,приблизилась и оказалась между мною и Вратами.

Тело мое немедленно напряглось, изготовившись к борьбе.«Опять, – подумал я. – Похоже, конца этому не будет. Опять испытания, схватки,унижения. И ни намека на меч».

Но тут отворились Врата Прощения, и на пороге показаласьдевочка. При виде пса, скрестившего со мной взгляд, она произнесла нескольколасковых слов, и тот разом утратил свою свирепость. Завилял хвостом и исчез вцеркви.