Мои руки, кажется, вообще жили собственной жизнью. С упоением перебирали светлые пряди коротких волос, ноготками скользили по шее и груди, цеплялись в широкие плечи и никак не могли остановиться.

Похоже, мы оба дорвались до запретного плода. И, кажется, самозабвенно целовались несколько минут, вообще не отрываясь друг от друга и наплевав на случайных свидетелей нашего единения.

Не знаю, чего в этом поцелуе было больше - нежности или страсти. Эрик творил что-то невообразимое с моими губами и языком. Мягко прикусывал, оттягивал нижнюю губу. Ласкал языком, напористо, жадно. Порхающими движениями водил кончиками пальцев по щеке, шее.

Меня бомбило эмоциями, иначе не скажешь. Как будто в душе взорвался фейерверк. Как будто прорвало плотину сдержанности, скованности. К демонам скованность, когда Эрик вжимает в себя так желанно и никак не может мной напиться.

От него пахло ванилью, и поцелуй был сладковатый. Такой вкусный, боже…

- Какая же ты вкусная, - вторил моим мыслям Эрик, лишь на мгновенье оторвавшись от губ. - И как же я тебя люблю…

Я с ума сходила от лавины ощущений, плавилась в его руках. Прервала поцелуй, только когда мне стало отчаянно не хватать воздуха. Но продолжала обвивать шею Эрика руками и подставляла щеки под лёгкие поцелуи. Он совершенно точно не собирался меня отпускать и лишь давал короткую передышку.

- Почему ты раньше этого не делал? - прошептала я, чувствуя, как губы расползаются в широченной улыбке бесконечной счастливой влюблённой девчонки.

Эрик крепко прижал меня к себе, поцеловал в уголок губ и с такой же дурной улыбкой на устах ответил коротко:

- Потому что дурак.

Глава 28. Утонуть во льдах

- Может, теперь мы всё-таки потанцуем?

Я слабо кивнула и позволила увести себя на танцплощадку.

Если честно, я плохо осознавала происходящее. Мир для меня временно сузился до одной точки в лице Эрика, поэтому я даже музыки толком не слышала, ведомая в неспешном танце. До меня только доносилась с воздвигнутой посреди сада сцены чувственная мелодия и красивый голос певицы. Но ни сладкий вокал, ни нежная музыка не могли потушить мой внутренний огонь и заглушить сумасшедшее биение сердца.

Я бы сейчас с удовольствием не отлипала от губ Эрика парочку вечностей. Но он был на голову выше меня, а я опять без каблуков. Так что я просто прильнула к его груди, уткнувшись носом в ключицы и вдыхая сладковатый аромат терпкой туалетной воды. Обвила руками шею Эрика, прижимаясь теснее.

Чувствовала себя совершенно пьяной. Но нет, не от количество выпитого эля, а от близости с Эриком. Он пьянил похлеще любого игристого вина. Обнимал так крепко за талию, не оставляя ни единого сантиметра пустого пространства между нами. А одной ладонью скользил по моей спине. Глубокий вырез платья на спинке предоставлял ему большое поле для деятельных поглаживаний, и, несмотря на вечернюю прохладу, мне стало ужасно жарко от каждого прикосновения пальцев к оголенной коже. Даже странно, что они по-настоящему не обжигали, потому что ощущения от невесомых ласк были сверхострыми. Несколько раз пальцы Эрика скользили по плечу, задерживаясь на лямке платья, и у меня возникло стойкое ощущение, что он бы с удовольствием эту самую лямку с меня сейчас стянул.

А еще он все время улыбался. Широко так, открыто. Он улыбался! Айсберг улыбался! Мне, мне, мне, мне одной, муа-ха-ха, завидуйте все!

Это больше смахивало на внутреннюю истерику, но истерику радостную и приятную, прошу заметить. Всё-таки не каждый день меня целует строгий профессор, в чьих объятиях я давно желала оказаться. А сейчас вот вдруг оказалась и теперь не знала, что делать с таким счастьем.

Говорить не хотелось. Слова казались лишними, сейчас мы разговаривали на языке тел. Кружились под романтичную музыку, отчаянно тянулись друг к другу, и больше ничего вокруг не имело значения.

А еще дико, невыносимо хотелось целоваться. По-моему, я дорвалась и теперь буду лезть с поцелуями все время, пока не устану. Правда понятия не имею, как на такое мое поведение отреагирует сам Эрик. Хм, проверить, что ли?

Не удержалась: легонько коснулась губами его шеи, докуда могла дотянуться. И не удержалась вдвойне: легонько провела по коже самым кончиком языка.

Ну, это для меня - легонько. А вот Эрик с шумом выдохнул воздух и перестал улыбаться.

- Прекрати, Элли.

- Тебе не нравится? - шепнула я и провела так кончиком языка еще раз.

Рука на моей талии сжалась почти болезненно, а рука на спине царапнула кожу так, что мурашки побежали по всему телу.

- Еще как нравится. Но когда ты так делаешь, у меня остается только одна работающая извилина. И та уже почти прямая.

От меня не ускользнула двусмысленность фразы, и щёки невольно залились румянцем.

Мозг, однако, уже не очень адекватно функционировал, и меня несло.

- А так - это как? Вот так? - я вытянулась и легонько прихватила зубками кожу шеи повыше.

Эрик сбился с шага в танце и чуть не наступил мне на ногу.

- У тебя нет в роду вампиров? По-моему, ты питаешь слабость к моей шее.

- По-моему, я вообще питаю к тебе слабость.

Сказала и только потом поняла, насколько откровенно это прозвучало. Закусила губу и смущенно отвернулась, страстно желая сбежать и куда-нибудь спрятаться. Или наоборот - никогда никуда не убегать? Я не определилась…

Но Эрик, напротив, обхватил мое лицо ладонями и настойчиво развернул к себе, заставляя меня задрать голову и смотреть ему в глаза. Зрачки расширены так, что светло-серой радужки почти не видно. Дыхание сбитое, как после активного бега.

Он обвел большим пальцем контур моих губ, и я не смогла удержаться от того, чтобы обхватить палец губами. Зрачки Эрика как будто заполнили всю радужку. А голос его стал еще более глубоким и бархатным:

- А это нормально, что мне все время хочется тебя целовать?

- Абсолютно ненормально. Но, пожалуйста… продолжай. Ни в чем себе не отказывай.

Эрик отказывать и не стал. Ни себе, ни мне. Наклонился, касаясь моих губ. На этот раз - очень нежно, с особым трепетом. Словно бы боясь спугнуть. Поочередно целуя губы, дразнящими движениями водя кончиком языка. Заставляя раскрываться, тянуться навстречу, требовать большего.

Я задыхалась от нежности, не зная, как выразить свой восторг. Просто отпустила себя, позволила себе чувствовать и отзываться на каждую ласку.

Так что танец наш закончился тем, что мы тупо остановились посреди танцплощадки и с упоением целовались, словно бы пытаясь раствориться друг в друге. Сердце, по ощущениям, кувалдой стучало уже в висках, и у меня не было никаких сил вынырнуть из потока чувственного наваждения. И желания тоже не было.

Хочу раствориться в этом мгновении. Застыть в нем, увязнуть, захлебнуться. Дышать одним воздухом и ни в коем случае не останавливаться.