Меня внезапно обуяли ярость, горечь и негодование из-за того, что путешествие за амулетом было таким провальным. Сожаление о том, что просто так отдал оружие, чья сила могла поспорить с мощью Кровопийцы, Эдвину, безо всяких гарантий того, что он не использует его против меня. Если честно, то какая-то часть меня внезапно возжелала решающей эпической схватки между нами, в которой каждый будет вооружён самым могущественным и знаменитым орудием своей расы.

Казалось, это должно быть слишком зрелищно, чтобы никогда не произойти.

Битва, чтобы прекратить все битвы.

Но я знал, что это были вовсе не мои собственные мысли. Каким бы эпическим ни был сценарий, я знал, что на самом деле у меня нет никакого желания сражаться с моим бывшим (или, может быть, не бывшим?) лучшим другом. И я совершенно точно не хотел скрещивать орудия, столкновение которых, несомненно, могло уничтожить нас самих, да и всё вокруг тоже. Я не собирался сражаться с ним, потому что не хотел победить. А теперь, когда Кровопийца снова был у меня в руках, я понимал, что вряд ли проиграю.

Я отодвинул эти противоестественные мысли в сторону.

Прямо сейчас моей задачей было спасти Ари.

Топор сочился энергией, по-прежнему издавая слабое голубое свечение, когда я вырвал его из ила на морском дне. Я оттолкнулся и поплыл вверх, подняв коричневые песчаные тучи, погрузившие меня в темноту. Я вовсю использовал магию, чтобы всплыть с тяжёлым топором в руке.

«Нет времени спасать её, – сказал он. – Нам надо вернуться в Чикаго и помочь в битве».

«На друзей всегда есть время», – огрызнулся я.

«Неужели её жизнь стоит жизней всех, кто сейчас там, в городе?»

«Ага, – кивнул я в своём сознании. – Без Ари я не уйду».

Я бы хотел, чтобы топор светился ещё ярче, пока я нёсся в том направлении, куда, как мне казалось, уплыла Ари. Я и без того использовал магию, чтобы меня несло вперёд побыстрее, а также дыхательное заклинание Осмозиса, чтобы я мог дышать под водой. На такой глубине, куда совершенно не пробивались лучи солнца, света топора хватало лишь на пару метров вокруг. Но я всё равно внимательно вглядывался в мрачные глубины.

Я нашёл Ари по искоркам красных, мерцающих в темноте глаз её мучителей.

Немигающие, безжалостные, голодные и гипнотизирующие глаза.

Я поплыл в их сторону так быстро, как только мог, вытянув перед собой сияющий топор. Когда я приблизился, то увидел, что они все собрались вокруг безжизненного тела, лежащего на морском дне в окружении колыхающихся водорослей.

Это было неподвижное тело Ари.

Впрочем, повода для паники, казалось, не было. Она просто обернулась камнем, и это значило, что она всё ещё жива, потому что заклинание требовало сосредоточенности, если удерживать его дольше пары секунд. Дренчеры плавали вокруг неё, терпеливо ожидая, когда их ужин наконец станет съедобным. И это должно было произойти совсем скоро. Во время наших магических тренировок рекордным временем по удержанию каменного состояния было три минуты и восемь секунд. Его установила Дорал Глубокопад, восемнадцатилетняя девушка, которая выросла в семье, известной своей магической удалью. Дорал всегда была лучшей в чародействе.

У Ари оставалась пара минут (а может, даже секунд), прежде чем она волей-неволей снова станет доступной для разрывания на куски.

«Славные новости, Грегдруль, – сказал Кровопийца. – К нам приближается ещё одна стая этих гадов. Вон там, справа. Так что давай свалим отсюда, пока ещё можно».

Я посмотрел направо, и внутри меня всё сжалось при виде ещё сорока восьми мерцающих глаз, медленно выступающих из темноты.

«Твою ж рать», – подумал я.

«Вот именно, – согласился Кровопийца. – Валим, Грегдруль! Нет времени спасать твою подругу! Если только попробуем, то погибнем вместе с ней. Я, конечно, очень могущественный, и всё такое, но уложить за раз сорок восемь дренчеров я не смогу, и ты это знаешь».

Не хотелось признавать, но он был прав.

Глядя на неподвижное тело Ари, я понимал, что она сказала бы то же самое, что и мой топор. Общая миссия была важнее одного гнома. Без Кровопийцы и корурака у нас почти нет шансов одолеть Верумку Генус. А это было важнее, чем её жизнь.

Как раз в этот момент Ари не смогла больше удерживать заклинание и снова стала прежней. Её глаза расширились от ужаса и паники. Мне очень хорошо было видно их.

Дренчеры тут же набросились на долгожданную закуску с яростью гурманов, которые прослушали пятичасовую лекцию о еде без маковой росинки во рту. Дюжина голодных акул по сравнению с ними показалась бы выводком котят.

Одна-единственная мысль пронеслась у меня в голове, когда я увидел, как дренчеры накинулись на Ари, которая отчаянно отмахивалась от них кинжалом. И я знал, что ко мне подплывает ещё одна стая морских тварей, я уже видел их голодные пасти совсем рядом.

Так вот, та единственная мысль состояла из одного-единственного слова.

Корурак!

Настало время проверить, действительно ли эта штука такая мощная, как утверждал Крейч, если её соединить с Кровопийцей.

Я поспешно достал камень из кармана и положил его в небольшое углубление в обухе топора, там, где топорище было надето на рукоять. Корурак не просто встал в паз, а, скорее, мгновенно стал частью самого топора, сливаясь с его затейливо разукрашенным гравировкой металлом.

Вода вокруг меня забурлила от энергии.

Голубое мерцание Кровопийцы сменилось на невероятно яркий пульсирующий свет чистой энергии, произошла вспышка, которая ослепила бы любого, кто рискнул бы посмотреть на мой топор в этот самый момент (я успел прикрыть глаза рукой). Вспышка вырвалась из Кровопийцы и волной раскатилась по заливу так далеко, что, я уверен, если кто в этот момент находился на мосту Золотые ворота, он наверняка решил, что земля разверзлась и миру пришёл конец.

Дренчеры отшатнулись от меня, ослеплённые и перепуганные. Вода вокруг наполнилась воплями ужаса.

Я не мог даже взглянуть на свой топор, настолько сильным было его свечение.

Но мне не обязательно было смотреть на него, чтобы понимать, каким мощным он теперь стал.

Я чувствовал это.

Энергия переполняла моё тело, как будто внутри меня прорвало плотину. А ещё я внезапно почувствовал, что во мне проснулось новое, неведомое прежде чувство, как будто я стал ясновидящим. Я внезапно узнал всё о мире, о магии, о жизни и смерти, о том, о чём я мог только догадываться раньше, и даже о том, о чём и не подозревал. Трудно описать это чувство словами, но казалось, что мы с Кровопийцей слились, стали единым целым. Словно я стал совершенно другим человеком.

Кем-то, при одной мысли о котором враги должны трястись как осиновые листочки.