Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не нужно было сопротивляться… Ты упустил нечто важное — самое потаённое место души».
— Да на хер мне не сдалась душа этого урода! — вторая рука схватилась за шиворот. Дело было почти сделано.
« Идиот! Хватит отрекаться от дара!»
— Это не дар, а проклятье!
Максим свисал с бортика головой вниз. Из пробитого виска стекала кровь.
Игорь стоял рядом, обдумывая дальнейшие действия. Как теперь быть? Он планировал припугнуть подонка, спрятать его куда подальше, чтобы родители заставили полковника начать активные поиски пропавших. Он хотел всполошить осиное гнездо.
Но теперь…
— Он не жилец.
«Невелика потеря… но он ещё не отошёл. Давай, проводи его в иной мир. Сделай это!»
Вдруг Игорь понял, к чему вело Лихо, и в груди заполыхал гнев.
— Так вот чего ты добивался?! Захотел пожрать?! Помешал мне, чтобы отведать поганой душонки?!
Тяжёлый ботинок с размаху врезался в дно автомобиля, погнув металл защитной пластины.
— Прожорливая тварь!
«Я лишь помогло сделать то, что должно!»
— Ты уничтожаешь всё на своём пути!
Вьюга задула сильнее, словно разделяя его возмущение, клубы снега завихрились, засыпая место аварии белым.
«Он должен исчезнуть, иначе ничего не получится! Жалкий смертный, ты до сих пор цепляешься за неизбывное!»
Игорь со злости схватил Максима за грудки, поднял над собой и швырнул в сторону, а после достал пистолет и нацелил его на голову парня.
— Ты не получишь больше ничего!
«Слепец!»
— Уж лучше так, чем потакать тебе!
«Ты ещё пожалеешь об этом! У тебя есть шанс, так не упусти его! Познай все таинства грешной души, выверни наружу злодеяния, сожги её в пламени Преисподней!»
Выстрел эхом прокатился по кронам деревьев, утонув в завываниях вьюги. Сугроб в нескольких шагах от него окрасился красным цветом.
«НЕ-Е-ЕТ! Ты не понимаешь, что творишь!»
— Я не желаю тебя слушать, — Игорь убрал пистолет в кобуру, вытер заснеженные глаза и шагнул к трупу.
Лихо замолчало. Наконец-то в голове повисла тишина, но цена оказалась немалой.
Он взвалил тело на плечи, повернулся к машине, уже готовясь устраивать несчастный случай, но вдруг из леса донеслось странное пение. Какая-то музыка, будто сотворённая самой природой: свистом ветра, огибающего ветви, хрустом снега под лапами зверья, журчанием ручейков, покрытых слоем льда… и голоса. Зазывные, шепчущие голоса, обволакивающие сознание, пробирающиеся через шум вьюги. Они манили, просили явиться на зов.
Они знали.
Игорь почему-то оставил труп на плечах. Будто чувствовал — так надо. И последовал вглубь леса, отвечая на призыв.
Ноги утопали в снегу, оставляя глубокие следы, но стоило сделать ещё один шаг, как на их месте вздымалась нетронутая гладь, скрывая гостя, смывая кровавые пятна.
Игорь шагал и шагал, отчётливо видя во мраке единственный путь. Будто Тень сама вела куда-то, наконец смирившись с его присутствием. Он точно находился не в обычном мире, не в своём измерении, а где-то в промежутке.
Пение продолжалось. Казалось, в неясном, бессмысленном переплетении звуков начинал пробиваться человеческий голос.
Вдалеке показался огонёк. Он колыхался, разрастаясь с каждым шагом, манил теплом. Он рос слишком быстро, будто Игорь не шёл — парил над землёй, пока языки пламени не сформировались в острие огромного, плюющегося искрами костра. И пение стало ясным, хоть и не понятным — вокруг костра, в такт волнующимся теням, плясал человек.
Он был одет в длинную шубу, обвешанную разноцветными заплетёнными лентами, с нашитыми на них мелкими костями животных. Из-под шубы выглядывали широкие меховые ботинки, оставляющие на снегу медвежьи следы, на голове торчала остроконечная шапка с берестяной носатой маской на лице. В левой руке он держал бубен из обтянутой кожей деревянной рамы, а в правой — украшенный бусами, перьями костями и тканями жезл.
Шаман.
Игорь обнаружил себя посреди прогалины, окружённой тёмными вековыми елями, которые будто древние исполины взирали на него сверху. В самом центре луга, возвышаясь высоко над головой, пылал костёр. Музыка вдруг затихла, сменившись непонятными бормотаниями шамана, треском толстых головешек в костре и громыханиями ударов о бубен.
Шаман будто и не замечал его, продолжая танец.
Ветер опускался с неба, закручивался хлопьями снега, ударяя ему в спину, искры змейками растворялись в воздухе, верхушки деревьев колыхались, будто в хороводе.
А шаман пел бессловесный напев.
Его голос, низкий и всеобъемлющий, растекался по поляне, заклиная природу. Он раздваивался, утраивался — множился, будто через шамана вещали десятки иных существ, бестелесных и невидимых глазу.
Пламя заиграло как-то по-другому, словно осознанно. В мелькающих языках пламени вырисовывались силуэты, тут же исчезающие. Ветер казался ожившим, а столбы, которые он поднимал, завивались в узоры, женские фигуры, скачущие следом за проводником.
Они шептали свою волю через шамана:
— Оставь его…
— Он виновен…
— Он станет прахом, питающим эту землю…
Игорь почему-то покрепче сжал труп на своём плече.
— Кто вы?
Шаман кружился всё быстрее, голоса из его напряжённой гортани звучали чётче.
— Мы — духи этих земель…
— Мы — её начало и конец…
— Мы есть жизнь и смерть…
Такой ответ не смог убедить майора.
— Зачем вам это тело?
Костёр свирепо полыхнул, ветер возмущённо задул, снег вихрями ударил в лицо, а деревья-великаны угрюмо склонились над ним, скрипя замёрзшими ветвями.
— Он обратится в прах… отдаст то, что забрал…
— В чём он виновен?! — ответы, вызывающие ещё больше вопросов начинали выбешивать.
— Не он…
— Но его кровь…
Игорь пожалел, что здешние духи не были такими прямолинейными, как Лихо. И всё же решился спросить:
— Пропавшие люди из города — это вы их забрали?!
— НЕТ!
Стихия снова взорвалась, возмущённая вопросом. Огонь дёрнулся в его сторону, едва не задев, а ели угрожающе загудели, будто вот-вот вытащат глубокие корни из земли и растопчут наглеца.
Игорь чувствовал опасность, но что-то не давало духам причинить ему вред. Они словно боялись чего-то.
— Оставь его! И уходи!
«Оставь, — Лихо вдруг заговорило, а духи отпрянули, учуяв это. — Они избавятся от обузы, и грешника никто никогда не найдёт».
«И всё пойдёт согласно плану…»
Но он решил ещё раз попытать удачу:
— Вам известно что-нибудь о пропавших?
Шаман двигался неестественно, из последних сил, но не останавливался ни на миг. Голос его надрывался, изо рта, кажется, брызгала кровь.
— Нас они не волнуют…
— Не все…
— Одна из них — наша сестра…
— Он должен вернуть, что отняли другие…
«Оставь
