Ночью мне опять снились тараканы, а также прадед Дормидонт,которого я сроду в глаза не видела. Он стоял в исподнем на нашем фундаменте,показывал кукиш и говорил весело:

— Вот вам сокровища.

Я проснулась в холодном поту и увидела в дверях Мышильду. Всумерках ее футболка казалась балахоном, а сама она привидением.

— Ты чего? — испугалась я.

— Ничего, в туалет ходила. Ну и прошлась вокруг дома.

— Не вернулись? — зная заранее ответ, спросила я.Сестрица покачала головой и, сев на кровать, стала смотреть в окно. — Амне сон приснился: прадед собственной персоной кукиш показывал. Ну иродственник у нас с тобой.

— Куда ж он их запрятал? — вслух подумалаМышильда, а я вдруг глаза вытаращила, покрылась мурашками и вроде бы дажезатряслась, а потом выпалила:

— Пятнадцать человек на сундук мертвеца…

— При чем тут прадед? — удивилась Мышильда. —Он ведь был купцом, а не пиратом…

— Гробница, двенадцатый век.

Мышильда вскочила, кинулась ко мне и, заглядывая в глаза,прошептала:

— Думаешь, в гробнице?

Я еще немного потряслась под одеялом и наконец кивнула.

— Идем, — сказала сестрица, одеваясь, точно солдатпо тревоге.

— Сейчас? — насторожилась я, посмотрев в окно.

— Конечно.

— Марья, там пятнадцать черепов и еще что-то в самойгробнице.

— Там золото-бриллианты, — зашипела она в ответ ивдруг рявкнула:

— Подъем.

Я уже говорила, что Мышильда отважная и всякие там черепа искелеты ей нипочем. В общем, через пять минут мы уже неслись в сторону пустыря,прихватив с собой фонарь.

— Надо бы вооружиться, — с опозданием сообразилаМышильда. — Как бы на братца не нарваться.

— Пусть только появится, я ему мигом шею сверну.

Тут кое-что привлекло мое внимание. За кустами, прямонапротив пустыря, стояла машина. Я дернула сестрицу за руку и прошептала:

— Глянь.

— Неужто вредитель так обнаглел? — удивилась она.

— Пойдем-ка посмотрим.

Машина оказалась белым «Мерседесом», и если я ничего ненапутала, то именно на ней сегодня приезжал ненаглядный родственник — Мотыль. Внастоящий момент машина была пуста, а дверь со стороны водителя не заперта.

— И куда он делся? — вертя головой,поинтересовалась Мышь.

— Наверное, у Сашки.

— А почему машина здесь, а не у ихнего крыльца?

— Откуда я знаю. Сашка-то сказал, что Мотыль уехал.

— А он не уехал, — заключила сестрица. — Ипесенку нам спел: про мертвеца и сундук. Наш сундук.

В этот момент до меня дошло, что она пытается мне сказать.

— Думаешь, он раньше нас сообразил и…

Я бросилась к фундаменту, Мышильда испуганно повисла на моемлокте.

— Лизка, у него может быть оружие. Против пули и ты непопрешь.

Оружие всегда вызывало во мне трепет.

— Не попру, — согласилась я и стала пробираться кфундаменту осторожно.

Догадки наши оказались верны: лаз открыт, это было виднодаже при скудном предутреннем освещении.

— Тырит наши сокровища, — выпучила глазасестрица. — Что делать-то будем?

Первое, что я сделала, — это закрыла лаз. Теперь такпросто ворюга оттуда не выберется.

— Пошли к Максиму, — сказала я. Она со мнойсогласилась:

— Только бы на Сашку не нарваться.

— Постучи в окно и позови Макса, — поучалая. — Вроде бы на любовное свидание.

Максим, как и мы, по ночам спал плохо. Не успела сестрица кокну шмыгнуть, а он уже спросил:

— Кто здесь?

— Выйди на минутку, соловья послушаем.

— Не могу. Елизавета Петровна сказала, что послесоловья одна дорога — в загс. А я еще молодой, мне погулять охота.

— Вот и погуляем. Да выходи ты, придурок.

Он все-таки вышел, а заметив меня, торопливо зашагал ккалитке.

— Что случилось, неужто еще кто пропал?

— Где ваш Мотыль? — спросила я сурово.

— Не знаю. Давно уехал. Если не спит, так, значит,где-то водку пьет.

— Вы ему лаз показывали?

— Конечно. Интересовался. Говорит, позвоните завтраархеологам, на экскурсию меня вряд ли пустят, а мне, говорит, черепа и прочееочень интересны.

— Какие черепа… Бриллианты ему наши интересны. МашинаМотыля за пустырем стоит, а лаз открыт. Соображаешь?

Макс посмотрел на небо, где таяли последние звезды, ивыругался:

— Ну, конечно, то-то этот гад так обрадовался, когда мыпро гробницу сказали и пятнадцать черепов, еще и песенку спел. Выходит, Боцманему намекнул, где деньги.

— Какой Боцман? — спросила Мышь.

— Какие деньги? — спросила я. Потом Мышь сказала:

— А, Ленкин ухажер.

— Там наше золото, — добавила я.

— Пошли, — кивнул Макс и очень решительно зашагалк пустырю.

— Максим, взял бы ты с собой пушку, — посоветоваласестрица, весело подпрыгивая рядом. — Ведь на опасное дело идем. Есть утебя какое-нибудь оружие?

— Да я его, гада, голыми руками придушу.

Я покосилась на его руки и в принципе с ним согласилась.

— Стойте здесь, — сказал он, опустившись начетвереньки с намерением протиснуться в лаз.

— Идем все, — заявила я. — Думаю, до стрельбыдело не дойдет, если что, скажем — увидели ход открытым и забеспокоились.

Максим взял фонарь, но включать его не стал и полез первым,затем я и Мышильда. Сестрица тюкнулась носом в мои пятки, обутые в кроссовки, игромко сказала: