– Дао, жизненный путь, – расшифроваланепонятное слово целительница. – Помните русские сказки? В них содержитсямного мудрости. Вот стоит витязь на перепутье и читает надписи на камне:«Налево пойдешь – погибнешь, направо – женишься, прямо – коня потеряешь». Идальнейшая его судьба зависит исключительно от личного выбора. Можно сколькоугодно ругать злую участь, но если припомнить, то у каждого человека безисключения была ситуация выбора. Учиться – не учиться, жениться – не жениться,врать – не врать, убивать – не убивать… Вы выбрали свой дао, пошли по жизни иполучили то, что заслужили. Если отправились на курсы парикмахеров, то смешноожидать, что вас там обучат китайскому языку! Приняли решение и получили то,что из него вытекает. Каждый человек достоин своей судьбы. Впрочем, можно иизменить ситуацию.

Понимая, что Инну Семеновну сейчас унесет богзнает в какие степи, я заныла:

– Ну неужели вам жалко, а? Черкните для Галкипару строк, ведь ей очень плохо! Я заплачу. Она уверена, что ваш автограф ееспасет. Только напишите так: «Галине Сорокиной желаю излечиться от…» – иукажите ее болячку.

Инна Семеновна придвинула стопку бумаги надругую сторону стола и сдалась:

– Ну хорошо, обычно я не делаю этого, но развы так просите… Точно название болезни писать не стану, просто сделаю мысленныйприказ, этого достаточно!

Она потянулась к ручке. Я буравила экстрасенсаглазами, посылая ей телепатический сигнал: «Ну, давай же, открывай скорейнужный файл, посмотри, приходила ли к тебе Галка, ну, не тормози, живей».

Инна Семеновна сняла колпачок, встряхнуларучку, потом отложила ее в сторону и взяла мышку.

Я постаралась скрыть бурное ликование. Так, яверно рассчитала! Она же не помнит ничего про Сорокину, а «мысленный приказ»отправить надо!

Внезапно Топильская нервно отбросила ручку:

– Нет!

– Что «нет»? – удивилась я.

– Не стану ничего писать!

– Вы же согласились!

– Да, потому что не знала, в чем проблема, атеперь понимаю, вашей подруге ничего не поможет, кроме искреннего раскаяния,молитв и многодневного поста. Галина ходила к Сокирко, я вообще противприсутствия сей дамы в нашем учреждении, это ужасно! Извините, я очень устала,мне надо отдохнуть перед следующим сеансом.

– Но…

– И не просите, – твердо перебила меняИнна Семеновна, – есть ситуации, в которых я бессильна помочь, потому чточеловек несет вполне заслуженное наказание. Он сам виноват, полностью. Вотобратись ко мне вновь Альмира, я сразу бросилась бы ей на помощь, там беда,болезнь, а в случае с Сорокиной гадость и грех! Пусть господь простит меня зарезкие слова. Извините, если я сейчас не лягу, то потеряю сознание.

Я встала, пошла к двери, увидела на столике увхода бутылку минеральной воды, вспомнила, как Альмира, отхлебывая из такой,произнесла: «Когда сильно заболеешь, во все поверишь. Вот мне кажется, чтозаговоренная водица от Топильской помогает» – и спросила:

– Разве вы сейчас не работаете с Богачевской?

– Нет, – прошелестела Инна Семеновна.

– И воду ей не посылаете?

– Нет. А вы подождите немного вприемной, – слабым голосом сообщила экстрасенс, – через некотороевремя принесут вашу бутылку.

Я вышла из кабинета и вновь увидела АллуМарковну, та заботливо воскликнула:

– Устали? Идите сюда!

Взяв меня под руку, Алла Марковна толкнуладверь, расположенную позади ее стола, и мы оказались в уютной комнате, похожейна гостиную. На буфете стоял чайник, на столе чашки и вазочки, наполненныеконфетами, печеньем и пряниками.

– Вы садитесь на диванчик, – захлопоталаАлла Марковна, – сейчас вам чайку сделаю. Или больше кофейку хотите? Мы,правда, не рекомендуем кофе после сеанса, но если очень тянет, то можно!

– Спасибо, – улыбнулась я, – право,не стоит так хлопотать. Впрочем, я с удовольствием выпью чаю.

– Вот и отлично, – сказала АллаМарковна, – а я с вами поболтаю, пока Инна Семеновна соберется с силами иводичку для вас зарядит. Уж извините за задержку, но сразу у нее не получается,устает очень, ей восстановиться надо.

Я кивнула:

– Понятное дело.

– Инна Семеновна, – щебетала АллаМарковна, – гений, она очень честный, ответственный человек. Чего грехатаить, встречаются иногда такие, с позволения сказать, целители. Возьмутбольного, ширь, пырь – и готово, платите денежки. А Инна Семеновна всю себяотдает без остатка, отсюда и результат. Конечно, такая работа изматывает,отнимает силы полностью. Мне иногда страшно смотреть вечером на Топильскую,просто тень, а не человек. Я уж грешным делом тут сказала: «Инна Семеновна,душечка, нельзя же себя так загонять! Откажите кому-нибудь». А она такрассердилась! «Как тебе, Алла, не стыдно! Люди ждут моей помощи!» Очень уж ИннаСеменовна добрая, во вред себе!

– Мне Топильская не показалась излишне доброй, –усмехнулась я, – наоборот, она такая категоричная. Не захотела даже заденьги моей подруге, вашей клиентке, письменно здоровья пожелать, а Галочка такмечтает о ее автографе.

– Странно, – удивилась Алла Марковна, –вообще говоря, Инна Семеновна свои подписи не раздает, она на водунаговаривает, но ведь черкнуть пару слов нетрудно.

– Я тоже так считала, ан нет, –изобразила я из себя обиженную.

– Вот уж совсем на Инну Семеновну непохоже, – недоумевала Алла Марковна, – мы с ней несколько лет вместе,и никому она на моей памяти никогда не отказывала. А чем она мотивироваланежелание писать?

– Ну, Галя ходила не к Топильской. Ее лечиладругая доктор.

– Кто?

– Сокирко.

Алла Марковна прижалась к буфету:

– А-а-а… ну тогда ясно! Да уж! И какая бедаприключилась с вашей подругой?

– Заболела, подцепила неизвестную наукегадость. Диагноз никак не определят!

Алла Марковна внезапно подскочила к двери,выглянула наружу, потом плотно прикрыла ее и пробормотала:

– Да уж! И чего ее понесло к Олесе! Теперь ейхана!

– Кому? – тоже понизив голос,поинтересовалась я.

– Вашей подруге.

– Почему?

– Да так, – попыталась уйти от ответаАлла Марковна.

Но я вцепилась в нее, словно терьер в тряпку: