ищут люди Кеши Архимеда. Верка ужаснулась.

Подробности узнавать от Гольберга Верка не решилась. Когда Верка вернулась к своим подельникам, она сообщила обоим ужасную весть и запретила Савелию и Карасю выходить на улицу. После этого она взяла все свои оставшиеся сбережения и через другого своего приятеля приобрела карманный браунинг и коробку патронов для него.

Когда с толстяком было покончено, Верка подбежала к брату, опустилась на колени и попыталась сжать рану рукой. Пуля угодила в живот. Карась дрожал, на улице раздавались крики и женский визг. Савелий подошёл к окну и слегка отодвинул шторки.

– Скоро здесь будет милиция. Если мы хотим, чтобы нас не поймали, нужно уходить сейчас, – сказал монах.

– Я его не брошу! – сквозь яростное рыдание процедила Верка.

Карась попытался встать, но не смог, Савелий протянул Верке полотенце.

– Зажми этим рану, это остановит кровь. Больше ты ему уже ничем не поможешь. Скоро здесь будут медики и милиция. Мы должны уходить, а за него мы вместе помолимся.

– К чёрту твои молитвы!

Карась приподнял голову и, наверное, впервые в своей жизни поступил по-мужски.

– Пистолет, – прошептал он.

– Что пистолет?

– Дай мне свой пистолет.

Савелий тут же поднял Веркин браунинг, протёр его полотенцем и всунул Карасю в руку. После этого монах прижал рану и поднялся.

– Пойдём, – Савелий поднял с пола икону и потянул Верку за руку.

– Нет! Так нельзя! Нельзя же…

– Мы помолимся за него потом, а сейчас нужно уходить.

И Верка, сглатывая слёзы, вслед за Савелием двинулась к выходу.

* * *

Андрес Янович снова прервал рассказ и попросил жену сделать ему чая. Он пил долго, всё время молчал и о чём-то думал. Настя и Веня тихонько сидели и ждали, что будет дальше. Наконец Веня не выдержал.

– Это вся история?

– Почти, – ответил Андрес Янович.

– Хорошо, но напрашивается вопрос: откуда вы всё это узнали?

– Через два дня тело Верки нашли на пустыре в Борисовичах. Кто-то задушил её, и эту смерть никак не связали с ограблением монастыря. Милиция посчитала, что убийца – один из Веркиных клиентов, его так и не нашли. Так как Карася, Жилу и Мартына нашли совсем в другом месте, и именно при них нашли украденные в монастыре ценности, в ограблении монастыря обвинили именно их троих. Был суд, Карась признался в краже из монастыря и получил новый срок. Уже в камере, когда ему сообщили, что Верка мертва, Карась рассказал свою историю одному из своих сокамерников. Это был человек Архимеда, поэтому, когда он вышел из тюрьмы, то поведал эту историю мне.

– Получается, Савелий убил Верку и забрал икону себе? – спросила Настя.

– Савелий был влюблён в Верку, если он и убил её, то сделал он это явно не из-за иконы.

– Почему вы так думаете?

Андрей Янович поднялся, спустился в свой сад и, уже стоя среди гибискусов, спросил:

– Вы ведь приехали сюда на машине? Не желаете немного прокатиться?

– Если это нужно для дела, то разумеется: поедем, куда скажете, – сказала Настя.

Уже смеркалось, но доехали быстро. Саня Зорин задремал на переднем сиденье, Михалыч на этот раз тоже молчал и лишь изредка поглядывал на Садовода в заднее зеркало. Когда показались башни кремля, Саня тут же проснулся.

Белокаменные стены, высокие башни и маковки церквей – монастырь был больше похож на крепость, нежели на место обитания смиренных иноков. Они проехали к проездным воротам и остановились. Садовод подошёл к воротам и громко постучал. Двери отворились лишь спустя полчаса, как объяснил Андрес Янович, придётся подождать окончания вечерней службы.

Архимандрит Феофан оказался крепким чернобородым мужчиной лет пятидесяти. Он был широкоплеч, но не грузен. В его волосах местами пробивалась седина, его лицо казалось немного отрешённым и чем-то походило на маску. Андрес Янович поклонился священнику и поцеловал ему руку.

– Вы, скорее всего, не причисляете себя к людям верующим, но я исповедую православие, – пояснил Садовод Насте и обратился, на этот раз уже к настоятелю. – Ваше преподобие, мои друзья интересуются судьбой пропавшей иконы и хотят видеть последнего, кто держал её в руках.

Настоятель подошёл к двери, позвал кого-то рукой и что-то прошептал. Он вернулся к гостям и ровным голосом изрёк:

– Чем же вызван ваш интерес, дети мои, к нашей бесценной святыне?

– Наш новый друг рассказал нам историю, согласно которой икону похитил один из ваших монахов, – сказала Настя. – Мы хотели бы знать, куда он мог её подевать.

– Икона утрачена, дети мои, и я боюсь, что на этот раз уже навсегда. А вот и тот, о ком вы говорили. – Дверь распахнулась, и в комнату вошёл скрюченный мужчина в монашеском одеянии. – Савелий, подойди! Не бойся, эти люди не причинят тебе вреда.

Покорно покачивая головой, вошедший приблизился на пару шагов и остановился. Его глаза казались опустошёнными и смотрели куда-то в сторону. Рот был приоткрыт, по куцей совершенно седой бородёнке скатывалась слюна.

– Это Савелий! Он не сможет рассказать вам о пропавшей иконе, потому что уже давно не говорит ни слова. Новые люди его пугают, поэтому, если вы не против, я хотел бы отправить его обратно, в его келью.

– Вы увидели его, – вмешался Андрес Янович. – Теперь пусть идёт. Не гоже терзать убогого. – Настоятель подошёл к монаху, что-то прошептал ему на ухо и, приобняв за плечи, вывел за дверь. После этого отец Феофан перекрестился на стоявшую в уголке иконку и вернулся к гостям. – Савелий вернулся в монастырь спустя три дня после того, как милиция нашла задушенную Верку, – продолжил Андрес Янович. – Ни отец Феофан, ни я не смогли вытянуть из него даже слова. Мы так и не знаем, что же случилось с Савелием и Веркой после того, как они, забрав украденную икону, сбежали из своего жилища.

– Может, мы сможем что-то выяснить, если вы расскажете нам, отчего вы вдруг начали поиски иконы, – сказал настоятель. – Неужели она где-то проявила себя?

Обменявшись с Веней взглядом, Настя рассказала:

– Икону видели! Она каким-то образом попала к нацистам, которые в годы войны занимались массовой казнью людей. Если ваш Савелий не прикарманил икону, то как она попала к немцам? У вас есть на этот счёт какие-нибудь предположения?

Отец Феофан изменился в лице и уточнил:

– Вы говорите про Кресты?

До сей поры бесстрастное лицо священнослужителя озарилось гневом.

– Икону видели у Дитриха Фишера! – продолжала Настя. – Его ещё называли Крестовским душегубом, этот человек отправлял людей в газовые камеры, кроме этого он ещё и…

– Убивал людей голыми руками! – закончил за Настю отец Феофан.

– Откуда вы это знаете? – изумился Веня.

– Сюда приходят разные люди. Многие являются, чтобы рассказать о своих