– Нюхай, извращенец, нюхай! Запоминай аромат женщины! Жаль не я твоя госпожа. Ты бы у меня всю жизнь мои следы слизывал своим подлым языком.

Еще и рукой прижала скользкую потную резину к его губам и носу.

И уже обращаясь к своим прислужницам, велела:

– Приготовьте чай с лимоном и принесите всё сюда – отдыхать после сауны мы будем здесь, сидя на этом борове.

Так Палыч узнал, что он в предбаннике какой-то сауны, и что у толстухи еще имеются и подружки. И скорее всего он всё-таки спит. Потому что не может быть такой яркой и стопроцентной сбычи мечт!

Однако он не спал. Он не успел еще привыкнуть к причудливой смеси запахов, источаемых, лежащем у него на голове сексуальным нарядом, как его убрали. И две странные служанки стали суетиться вокруг, расставляя кресла и стеля какие-то коврики.

Всё это Палыча не особо занимало. Его больше беспокоил тот факт, что он с момента пробуждения, всё ещё находился в состоянии полнейшего паралича и даже не мог открыть собственный рот! У него начиналась самая настоящая паническая атака! Он закрыл глаза, надеясь сбросить с себя всё это наваждение и проснуться где угодно, лишь бы вновь ощутить своё тело.

Но даже время теперь текло для него иначе. Он его просто не чувствовал.

Он снова открыл глаза, когда в комнату ввалились сразу три дамы, завернутые в простыни. Волосы у них были мокрые, сами женщины над чем-то смеялись и были явно приятно взволнованны. Особо выделялась среди них знакомая Палычу его похитительница – она была среди подруг явно старшей и по возрасту, и по своему статусу. Хозяйка дома, это понятно. Но ещё что-то в ней было от начальницы – властная, горделивая осанка и снисходительность к подругам, которых это никак, однако, не коробило.

– Какая прелесть! – хлопнув в ладоши, воскликнула одна из дам, остановившись перед диваном, на котором возлежал его превосходительство губернатор (теперь уже бывший, как он сам о себе с горечью думал) в абсолютно голом виде.

– Это у него теперь такая мощная эрекция будет постоянно? – просила другая женщина, пониже ростом, но обладавшая не менее внушительным объёмом бёдер и талии, чем хозяйка.

– Да, Марьяна, это специально подарок для вас – стопроцентный самец, с постоянной и гарантированной эрекцией. Последствия сонного паралича, свалившего нашего почтеннейшего губернатора. Он ничего не чувствует, даже не знает, что его пенис теперь стоит как Александрийский столп и вы, дамы, можете садиться на него сколько угодно – не упадёт. Идеальный массажёр, жаль только вибрировать не умеет!

Женщины рассмеялись, внимательно разглядывая тело пленника. Палыч от стыда зажмурился.

– А рот у него открывается? – спросила другая мадам, устраиваясь на кушетке напротив и кладя ноги в резиновых шлепанцах ему на грудь. – Как там насчёт кунилингуса? Паралич лишил его такой функции? Можешь его расколдовать, Акулина?

– Расколдовать можете и сами, это не моя собственность, так что печать на него я не ставила. – Устраиваясь в кресле у изголовья дивана, на котором лежал Палыч, ответила хозяйка дома. – Сядьте ему на мордочку и вдохните немножко жизни – сами знаете, как это делается!

И дамы вновь расхохотались им одним понятной шутке. Впрочем, Палыч кажется догадался как именно ему собираются «вдыхать жизнь».

Они отдыхали после сауны, блаженно расслаблялись, попивали чай, который им подали молчаливые служанки, о чем-то между собой переглядывались и словно вели, – Палыч это явственно ощущал всем своим нутром! – какой-то загадочный мысленный разговор!

– Кто бы мог подумать, кунилингус от самого губернатора! – восхищенно сказала та, что попирала его тело ножками. – Ваше превосходительство, не желаете ли нам отлизать!

И снова веселый смех.

Марьяна отдала служанке пустую чашку и бесцеремонно уселась на то место, где по расчетам Палыча, у него как раз должен был стоять колом его орган. Он ничего не почувствовал, но по блаженному вздоху Марьяны понял, что Акулина её не обманула – гидравлика работала и наездница получила в своё распоряжение вполне живой и безотказный фаллос, к тому не ведающий усталости и разочарований.

Вот только его обладателю не было от этого никакой радости!!!

– Присоединяйся, Катя! – сказала Марьяна, равномерно приподнимаясь и вновь садясь на горячий и упругий болт Палыча. – Уверена, его превосходительство в куни тебе не откажет. Он ведь у нас теперь такой милашка!

Она уже явно «потекла» – глаза затуманились, стали масляными, лицо раскраснелось, дыхание стало глубже и чаще. Дама выгнула спинку, блаженно потягиваясь.

А у Палыча на глазах неожиданно навернулись слезы отчаяния. Он ничего не чувствовал!

Катя скинула с левой ноги шлепанец и погладила пальчиками его нос и губы.

– А если зажать ему нос и рот он задохнётся? – спросила она с каким-то нездоровым интересом.

– Конечно, – ответила Акулина. – Он же полностью парализован. Абсолютно в вашей власти, леди. Его жизнь в ваших руках. Вернее, в твоих ногах, Катюха!

– Хочется куни, а то обязательно придушила бы! – ответила подруга, запихивая пальчики своей ноги в нос мужчине.

Палыч в ужасе слушал весь этот бред и понимал, что сейчас ему предстоит исполнить как можно более качественно отлиз этой стервозе, но он даже не представлял себе, как открывать рот! И как быть? Ведь удавит, как нехера делать – попробуй не отлизать! И ему ещё никто и никогда не засовывал пальцы ноги в нос! В рот засовывали, но вот в нос… Это было совсем иное ощущение, необычное. И настолько сладостное и одновременно унизительное, что он снова чуть не заплакал.

Стало трудно дышать. Катя заметила это и удовольствием запихнула пальчики ещё дальше ему в ноздри, чтобы перекрыть приток воздуха совсем. Ей захотелось увидеть ещё больше отчаяния в его глазах.

– Не спеши, – сказала Марьяна, заметив хищный блеск в глазах подруги. – Он нам нужен ещё живым. Попозже поиграем с ним как с птенчиком. Никуда от нас не денется…

Она блаженно закрыла глаза, всё глубже стараясь сесть на губернаторский жезл.

– Ну не так, так эдак! Всё равно замучаю, как Пол Пот Кампучию! – наконец решилась сесть на лицо Палычу Катерина.

Она перекинула ногу через его голову и накрыла лицо подопытного кролика всей своей попой разом, не предупредив и не дав даже набрать побольше воздуха. Что в его случае было и невозможно – глубоко дышать его превосходительство всё равно не мог.

Кислый сочный вкус женского влагалища затопил рот Палыча, и он стал кое-как ощущать свой язык и даже попытался слегка им пошевелить.