– В босоножках?

– Так жарко ведь, – пояснила Аня, – вон она всарафане.

Сначала Игорь не сообразил, кто такая «она в сарафане», нопотом увидел на тумбочке журнал с фотографией красивой брюнетки. Девушка, свиду ровесница Игоря, была в сильно открытом красном бархатном платье, шеюсмуглянки украшало ожерелье, очевидно, очень дорогое. Под снимком шла подпись:«Арина Гофмайстер, единственная дочь Бориса Гофмайстера, красавица на выданье.Кому она достанется: принцу или чудовищу?»

– К ней поеду, – пояснила Аня.

Игорь потряс головой.

– К этой девушке?

– Ну да, – кивнула мама.

– Ты ее знаешь?

– Нет, – спокойно ответила Аня, – но вот оботце ее слышала, он украл наш клад. Пусть вернет, бог с ним, с ожерельем, мнеденьги нужны.

Игорь схватил маму за руку.

– Пошли чаю попьем.

– Нет, я тороплюсь.

– Мама, на дворе январь, а ты нацепилабосоножки, – попытался воззвать к голосу рассудка Игорь.

Аня засмеялась:

– Дурой меня считаешь? Эта Арина в платье, теплосейчас.

Растерявшийся Игорь все же сумел удержать мать дома, онпочти силой отволок Аню на кухню и сунул ей чашку с чаем. Мама отхлебнула избело-синей посудины и засмеялась:

– Полагаешь, я сумасшедшая?

– Ничего такого я не думаю, – буркнул Игорь,понявший – мать окончательно теряет рассудок.

– А вот и нет, – весело заявила мать, –знаешь, кто такой этот Борис Гофмайстер?

– Нет, – печально ответил Игорь.

Мама ткнула пальцем в фото.

– Он отец этой девки.

Игорь кивнул, а Аня, не замечая угрюмости сына, продолжала:

– Я его знаю! Спроси откуда?

Юноша, решивший никоим образом не волновать мать, покорноповторил:

– Ну и откуда?

Аня подняла глаза на сына.

– О! Костю помнишь?

– Конечно, – кивнул Игорь, – а он тут причем?

Анна засмеялась.

– Костя с Борисом в одном подъезде жили, Гофмайстерювелир, и отец его тоже с камнями возился. Ювелирам-то нельзя на дому с золотомработать, статья за это полагается, но Борис тайком украшения делает. Так вот,когда Федор ожерелье привез, ну, то, из клада, Костя решил его Борьке показать.

– С какой стати? – удивился Игорь.

– Не перебивай, – вскипела мама, – тебе в товремя ничего не рассказывали, зачем детей в дела взрослых впутывать, Федор злымстать мог. Слава богу, припадки у него приключались, когда ты в школе сидел. Мыс Костей боялись, вдруг профессора при тебе понесет, еще испугаешься, он прямозверем становился, орал на одной ноте:

«Клад! Клад! Вот ожерелье, смотрите!»

Ну Костя, чтобы его успокоить, и ляпнул один раз:

«Верю, верю, настоящее оно, ювелир смотрел».

– Я помню эту ситуацию, – кивнул Игорь, – примне дело случилось.

– Может, и так, – пожала плечами Аня, –только остального ты точно не знаешь! Костя на самом деле пошел к Борису,сказал мне: «Чем черт не шутит, вдруг эта железка и взаправду дорогая вещь».

Аня только посмеялась, но Константин, вернувшись,воскликнул:

– Борис пока оставил ожерелье у себя. Сам он,оказывается, лишь в новоделе разбирается, в антиквариате ничего не понимает, впятницу покажет безделушку какому-то очень толковому специалисту.

– Забудь о железке, – рассмеялась Аня, – кладБилли Бонса, право, смешно!

Через неделю Костя принес украшение назад и заявил:

– Вещь современная, серебро, не самой хорошей пробы, воправе стекляшки, в общем, три копейки поделке цена.

– А я тебе что говорила, – усмехнулась Анна.

Ожерелье отправилось в шкатулку, Федор постоянно держал еепри себе, частенько вытаскивал «произведение искусства» и рассматривал его влупу. Незадолго до аварии он вдруг сказал:

– Анечка, это не мое колье.

– А чье? – улыбнулась женщина.

– Не знаю. Смотри сюда, у моей находки был орнамент излисточков.

– И здесь такой!

– Нет, – настаивал Федор, – загогулинок нехватает! Неси альбом с фото! Давай сравним, там снимки имеются, я, когдадрагоценность нашел, с разных точек ее запечатлел.

– Выпей чаю, – попыталась сменить тему Аня, –с мармеладом!

– Тащи сюда архив, – заорал Федор.

Аня, поняв, что у профессора начинается припадок, не посмелаперечить и покорно принесла требуемое.

Федор схватил лупу.

– Ага! – возвестил он через некотороевремя. – Гляди!

Пришлось Ане тоже изучать фотографию, спустя пару минут онапоняла, что имел в виду муж. Ожерелье на снимке имело возле застежки двекаплевидные подвесочки из металла, крохотные, резные, сделанные, похоже, сбольшим мастерством, а у вещи, что лежала сейчас на столе, эти деталькиотсутствовали.

Удивленная Анна указала на странное обстоятельствопришедшему с работы Косте. Тот нахмурился и поехал к Борису.

Вернулся шофер быстро, принес обожаемый Федором торт«Трюфель» и сказал:

– Ну и голова у вас, профессор, любую мелочь заметите,и память, как у слона! Правильно, имелись висюльки.

– Куда ж они подевались? – захлопала глазами Аня.

Костя потер озябшие руки.

– Чтобы определить возраст металла, надо кусочек отнего отщипнуть, так Борис пояснил, вот эти висюльки и пали жертвой. Специальнотакие мелкие, малозначительные детальки «откусили», иначе как установить, чтоожерелье именно Билли Бонс отрыл? Там целая наука об определении даты рожденияукрашений существует, ясно? Гофмайстер извинялся, говорил, что сначала однубомбошку снял, ее для анализа хватало, но тогда дисгармония получалась, справагусто, слева пусто, ну и вторую тоже устранил!

– Понятно, – хором ответили все.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Костя, – комушоколадку с торта отдадим?

– Мне! – жадно воскликнул Федор.