– Верно – подумав немного, выдавил из себя Николай – Наверное, так и будет.

– Не будет – подошла к нему уборщица, на ходу отворачивая крышку термоса – Не грусти, боец, твое время еще не пришло. Не скажу, что ты прямо завтра на ноги встанешь, но обещаю, что скоро все вернется на круги своя. Ты мне веришь?

– Вам – верю – не задумываясь ответил Нифонтов.

– И правильно – тетя Паша налила из термоса в крышку немного пряно пахнущей жидкости – Вот, пей до последней капли. Да не залпом, а маленькими глотками, чтобы усвоилось лучше.

– А это чего? – Николай глянул на коричневый, как чай-«медведь», напиток.

– Микстура – усмехнулась тетя Паша – Пей, говорю. Не тяни.

Оперативник подчинился ее приказу и мелкими глотками осушил крышку, отметив, что употребленный им напиток на вкус не лишен приятности.

– Вот и молодец – тетя Паша забрала у него из рук крышку – Вот и умница. Мезенцева, чего стоишь? Почему колбасу и сыр в холодильник еще не убрала?

– Какая колбаса? – невесело осведомился у нее Николай – Мне кусок в горло не лезет, потому что не то, что жевать, а просто даже слюну глотать больно.

– Завтра пригодится – заверила его уборщица – Поверь, тебя скоро на покушать пробьет ого-го как. Ладно, сама пойду уберу, видела я, где холодильник стоит. Кстати, могли бы и в палату поставить, все же она отдельная.

Тетя Паша забрала часть продуктов и вышла за дверь.

– Что я хоть выпил-то? – спросил у напарницы Нифонтов – Ты не в курсе?

– В курсе – понизила голос та, глянув на закрытую дверь – Отвар мандрагыра.

– Отвар кого? – озадачился оперативник.

– Не «кого», а «чего» – поправила его девушка – Мандрагыр – это корень такой. Я так поняла, он вроде женьшеня, только встречается в живой природе значительно реже, и свойства целебные у него сильнее.

– Что-то такое я слышал – призадумался Николай, сдвинув брови, а секундой позже понял, что это незамысловатое движение, которое еще пять минут назад наверняка заставило бы его сморщить лицо от боли, сейчас никаких последствий не вызвало – Точно. Тит Титыч его как-то упоминал, мол, редкий корень.

– Почти не встречается в открытом доступе, особенно старый, такой, чтобы ему лет много было. Просто тебе именно такой нужен, с возрастом от семидесяти и старше – подтвердила Виктория – Шиш купишь, мне так Михеев и сказал. И он, и Ровнин искали его для тебя все эти дни, всю Москву перерыли, только безуспешно. Само собой у кого-то в заначке он обязательно лежит, но никто не захотел им с нами делиться, может, из вредности, может, из жадности. Десятилетние, двадцатилетние, даже полувековой – пожалуйста, а такого, чтобы постарше – нет.

– Но нашли же? – Николай робко улыбнулся, ощутив, что звон в ушах, который эмоционально его вымотал за эти дни до предела, начал стихать.

– Тетя Паша вчера отыскала – снова глянула на дверь Женька – Просто шеф и Палыч, похоже, что-то не очень доброе затеяли…

– В смысле? – уточнил Николай.

– Не знаю точно, но мне показалось, что они собрались кого-то конкретно нагнуть – уклончиво ответила Мезенцева – Тетя Паша про это проведала, наорала на обоих, а после позвонила своей сестре.

– Кому? – изумился Николай – У нее сестра есть?

– Прикинь! – пристально глянула на оживившегося напарника Мезенцева – Я сама в шоке. Есть. Правда не родная, а двоюродная. Причем они, по ходу, ровесницы. И зовут ее знаешь как? Розалия Наумовна. Розалия, блин!

– Так и тетя Паша у нас полностью кто? Павла.

– Я и говорю – яблоко от яблони. Розалия и Павла. Так вот, тетя Паша ей позвонила, минут пять поговорила, причем большей частью на повышенных тонах, потом собралась, уехала, и вернулась только к вечеру, злая, как черт и крепко поддатая. Но мандрагыр с собой привезла, вот такой кусочек. Ему, как оказалось, почти полторы сотни лет, его еще в девятнадцатом веке выкопали из земли.

– Интересно, кто у нее сестра? – заинтересовался Николай.

– Без понятия – мотнула головой девушка – Даже не стала спрашивать, побоялась. По официальной версии она на Арбате работает, каким-то архивом там командует. Вот только откуда у заведующей обычным архивом завалялся в закромах корешок, которого ни у глав ведьминских ковенов не нашлось, ни у вурдалачьего племени? Поверь, шеф и Михеев их трясли как следует.

– Меньше знаешь – крепче спишь – отозвался Нифонтов – Жень, эта штука работает. Нет, серьезно. Не то, чтобы я прямо сейчас вскочил на ножки и побежал по дорожке, но реально легче стало!

– Ты особо не обольщайся – скрипнув дверью, в палату вошла тетя Паша – Это ненадолго. Живая вода сразу бы тебя на ноги поставила, а мандрагыру время нужно. В термосе отвара на десять порций, будешь каждый день принимать его как лекарство в это время. Запомнил, сколько я тебе в крышку налила? Каждый день по столько же. И Коля, запомни – у него накопительный эффект. То есть если ты сразу выпьешь все, легче тебе не станет и сходу ты не вылечишься. А вот богу душу отдать запросто сможешь. Мандрагыр корень капризный, непростой, он и лекарство, и яд одновременно. Понял, горюшко ты наше?

– Понял – подтвердил оперативник – В это время, каждый день, понемногу. Теть Паша, спасибо тебе! Я… Не знаю даже…

– Сочтемся – прервала горячую речь коллеги уборщица – Да и потом – ты для меня тоже самое сделал бы. Ясное дело, раздобыть ты ничего не раздобыл бы, нет у тебя еще таких связей, но в самой попытке не сомневаюсь.

– Факт – кивнула Мезенцева – Ты такой.

– Ох – Николай счастливо зажмурился – Впервые за эти дни меня от боли не тошнит! И виски не ломит! Господи, какой же кайф!

– Вот наглядный пример того, насколько, на самом деле, человеку мало для счастья нужно – назидательно произнесла уборщица – Не «айфоны», не «Теслы», не прости. Господи, биткоины. Башка болит чуть меньше – и все, ты почти в раю.

– Ага – глубоко вздохнул Нифонтов – Все так и есть. А еще я, может, сам сейчас до сортира дойду. Это даже не счастье. Это больше, чем оно.

Он осторожно спустил ноги с койки, ощутил ступнями пол, счастливо улыбнулся и попытался встать, с тревогой ощутив, что от совершаемых телодвижений кровь опять застучала в висках.

– Как есть орел – гордо подбоченилась тетя Паша – Если бы я не знала, что мы не родня, то сказала бы – весь в меня. Помню, в Питере, в двадцать втором году, мне одна стервь из бывших в спину пару раз из «браунинга» шарахнула во время обыска у ее муженька. Так я уже на пятый день вставать пробовать начала. Как поняла, что и на этот раз не помру, так сразу же.

– А за что она вас так? – подскочив к напарнику и подперев того плечом, поинтересовалась у уборщицы Мезенцева – В смысле – та стервь?

– Говорю же – обыск мы у ее муженька проводили. Он, паскуда такая, артефакты из засекреченного восемнадцатого хранилища Эрмитажа к финнам с контрабандистами переправлял. Работал там, вот и наладил транзит. Причем долго шарашил, паскудник с самой гражданской войны. Мы, само собой, особо с ним не церемонились, время было не то, вот его супруга и впечатлилась, глядя на то, как он кровью на пол харкает после общения со мной. Ей же невдомек, что дело тут не в личном удовольствии, что нет мне никакой радости от того, что я ему селезенку отбиваю.