class="p1">Но, шли дни, к мобилизационным пунктам продолжали тянуться мужчины молодого и уже среднего возраста, реже стали звучать песни, и горожане стали привыкать к проникновенному голосу Левитана звучащему по радио, сообщающему неутешительные сводки о ведении боевых действий на фронтах.

У репродукторов, установленных на площадях города, собирались люди, сосредоточенно слушали сводки и потом молча расходились. Уже через пару недель в городе установилась гнетущая атмосфера растерянности и ожидания, не давал покоя вопрос: когда же вражеская армия будет остановлена и отброшена за пределы нашей страны? Ведь еще совсем недавно газеты писали и со всех трибун звучали слова о непобедимости нашей славной Красной Армии. Но, славная Армия несла потери и стремительно отступала, оставляя территории, большие и малые города.

Как и ожидалось, Анна приехала в первых числах июля. На вокзале ее встречали Илья Григорьевич и Гриша, Анастасия Георгиевна ожидала всех их дома, на кухне. Когда они появились, Анастасия Георгиевна разлила чай и Анна стала рассказывать о последних событиях в Москве:

— Я отпросилась на студии всего на несколько дней. Арсений не смог поехать, сейчас об отпусках не может быть и речи. В последние дни мы с ним почти не виделись. Он очень много времени проводит на студии. Старается продолжать уже начатую работу, кроме этого у них теперь введено круглосуточное дежурство и приходится поочередно с коллегами патрулировать территорию вокруг студии, а еще ввели курсы военной подготовки, так что он все время пропадает на работе.

Илья Григорьевич с тревогой слушал рассказ Анны и не мог сдержаться, чтобы не задать вопрос:

— Он что-нибудь говорил о том, какие у него планы, что собирается делать дальше?

— Он говорил, что на студии было собрание, там рассказывали о мобилизации. По плану мобилизации призыву в первую очередь подлежат резервисты и молодые мужчины не старше 35 лет, Арсений в эту категорию людей не попадает и у него пока много забот на студии, так что о каких-то других намерениях он пока не говорил.

Илья Григорьевич всматривался в лицо Анны и понимал, что ее так же, как и его беспокоит, что на самом деле думает Арсений? Однако с ее слов он понял, что пока Арсений настроен продолжать работу на студии и Илья Григорьевич сделал вид, что удовлетворился ответом Анны:

— Хорошо, будем надеяться, что скоро все наладится. А что вообще происходит в Москве?

— В Москве пока мало что изменилось, но заметно, что стал строже режим в учреждениях и на предприятиях, чувствуется, как над городом повисло напряжение, как все замерло в ожидании. Все следят за событиями на фронте, каждый день поступают сообщения, что фронт приближается, москвичей начали готовить к возможным налетам вражеской авиации. Вышло распоряжение заклеить оконные стекла бумажными полосами и завесить окна светонепроницаемыми шторами. Предупредили, что вот-вот начнутся учебные тревоги и, что при этом все должны спускаться в бомбоубежища и при себе иметь документы, кое-какие вещи и небольшой запас еды. Прямо в нашем дворе в подвале тоже устроено бомбоубежище.

Гриша слушал этот рассказ заинтересованно и с большим вниманием. Все, что рождала их с друзьями фантазия в детских играх о войне, вдруг приобрело реальные очертания. Он понял, что если на Москву начнут падать бомбы, то уже не понарошку, а по-настоящему начнутся пожары и будут разрушения и он подумал, что Арсений остался в Москве, чтобы бороться с пожарами и если понадобится, разбирать завалы и спасать людей. Гриша вопросительно посмотрел на Анну и спросил:

— Мама, ты приехала за нами? Когда мы поедем к Арсению в Москву?

Анна помолчала, переглянулась со всеми сидящими за столом и начала важный, волнующий всех разговор:

— Я, как раз приехала, чтобы посоветоваться и решить, как мы все поступим, и что будем делать дальше.

Первым на откликнулся Илья Григорьевич:

— Да, то, что теперь происходит со всеми нами, в корне меняет планы, всю нашу жизнь. Мы можем надеяться на благополучный исход, но чем и когда все это закончится, предположить невозможно. Немцы захватили Минск и уже на пути к Смоленску, это значит, что они на полпути от границы к Москве. От Москвы до Саранска, если не ошибаюсь, расстояние примерно такое же, как от Москвы до Минска, поэтому здесь мы в большей безопасности, чем в Москве, и я думаю, что Грише лучше оставаться здесь и было бы разумно, чтобы здесь осталась и Анна. Мне, напротив, правильней отправиться в Москву и присоединиться к Арсению, там от меня будет хоть какая-то польза.

Выслушав Илью Григорьевича, Анна перевела взгляд на Анастасию Георгиевну, та очень коротко высказала свое мнение:

— Мне кажется, будет лучше, если мы все останемся здесь в Саранске.

Анна взяла за руку Гришу и сначала обратилась к нему:

— Твое мнение мы услышали, но в это трудное время тебе нужно остаться здесь и поддерживать бабу Настю, — она повернулась к Илье Григорьевичу, — мне, в любом случае необходимо вернуться в Москву, я отпросилась всего на несколько дней, хочу просить вас остаться здесь с Гришей и Анастасией Георгиевной. Если фронт будет приближаться к Москве, я приеду к вам сюда, Арсения, если он не сможет уехать из Москвы, буду просить быть осторожным и помнить, что мы все о нем беспокоимся.

Долгого обсуждения не получилось, в итоге все согласились, что разумно будет оставить все, как есть, как предложила Анна, а дальше действовать по обстоятельствам.

На следующий день Анна отправилась в обратный путь в Москву.

Возвратившись, Анна почувствовала перемены, которые произошли даже всего за три дня, пока она отсутствовала в городе. По мере приближения фронта обстановка становилась все более напряженной, горожане, у кого была такая возможность покидали город, те кто оставался, готовились к его защите, было странно видеть, как ведутся работы по маскировке центральной части города. Это делалось для того, чтобы пилотам вражеской авиации казалось, что они пролетают не над центром Москвы, а над лесным массивом. На въездах в город уже были устроены контрольно-пропускные пункты, рядом с ними и на больших городских улицах устанавливали противотанковые ежи.

Первый авианалет на Москву случился ровно через месяц после начала войны, и с этого дня эти налеты происходили ежедневно, часто по два-три в день. В домах и на предприятиях действовали противопожарные дружины, они спасали дома от падающих на город зажигательных бомб. Арсений почти все ночи проводил на крышах или своего дома или киностудии, работа отступила на второй план, а фронт все приближался. Уже к концу августа было объявлено о втором этапе мобилизации военнообязанных в возрасте