У меня тут дела с одним мерзавцем. Кто он и что нассвязывает, я тебе рассказывать не хочу. Но поверь, на редкость подлый человекон… Да ладно! Может, потом как-нибудь решусь и введу тебя в курс дела, но несейчас. На данном этапе хочу лишь сказать…

Зелимхан замолчал, потом вдруг протянул:

— Или все же рассказать? Мне от родителей досталось редкоечутье. Вижу, когда человек врет, вернее, чувствую, ну не спрашивай, как этополучается, только всегда знаю: искренен мой собеседник или нет. Вот ты,например, мне родней сестры, никогда ничего дурного в голове не держала…

— Верно, — кивнула Варвара, — может, и нагло это с моейстороны, но чувствую себя у вас своей!

Зелимхан снова притих, прошло несколько томительных минут,прежде чем он продолжил беседу.

— А вот один мерзавец… Скребло меня, царапало в душе,что-то, думаю, не так. Начал копать. Вроде идеальный человек.., да, идеальный!Но потом! Спасибо Яне Валерьевне Темкиной…

— Это кто? — удивилась Варвара.

— Старший научный сотрудник НИИ имени Рожского, она-то иоткопала правду, — машинально ответил Зелимхан и тут же воскликнул:

— Нет, сейчас не время для этого разговора. Длинный он,тяжелый — нет!

Варвара только хлопала глазами, слушая Зелимхана.

— Если со мной что случится, — поучал ее Зелимхан, — тыпапочку возьми, открой и на первой странице телефон найди, позвони по нему искажи мужику: документы в надежном месте, ходу им нет, пока он моих дочерей необижает. Ну а если у Сони с Зарой неприятности начнутся, тогда неси папочкупрямиком в редакцию самой желтой газеты и на телевидение. Уж они-то сумеютскандал раздуть, мало не покажется.

Поняла? И еще: никогда, ни при каких обстоятельствах, дажеесли я умру, не рассказывай девочкам о документах.

— Хорошо, — кивнула Варвара, — усекла. Только ничего с вамине произойдет, вы, словно дуб, крепкий.

Зелимхан улыбнулся.

— Ну спасибо, сравнение с дубом особенно лестно.

Будем надеяться, что я вернусь целым и невредимым.

— Куда ж вы денетесь, — всплеснула руками Варвара. — Наотдых собрались, не на войну.

— Всяко бывает, — серьезно ответил Зелимхан, потом внезапношагнул вперед, обнял Варвару и прижал ее к себе.

Горничная обомлела. Никогда прежде хозяин не позволял себепо отношению к ней подобных вольностей. Варю в доме, в особенности после смертиАсият, считали родственницей, ей дарили подарки на праздники, и никто изАдашевых не повышал на нее голос.

Но за стол с хозяевами Варя обедать не садилась, и поцелуямис нею никто не обменивался.

От Зелимхана пахло сигаретами и одеколоном, прислуга стояла,боясь пошевелиться, ее ухо уловило гулкое биение сердца хозяина, наверное, унего была легкая аритмия, удары звучали беспорядочно.

— Вот так жизнь повернулась, что ты мой единственный друг, —внезапно вымолвил Зелимхан и оттолкнул от себя женщину, — поклянись, что небросишь девочек.

Варя, естественно, сказала нужные слова. На следующий деньЗелимхан с семьей улетел в смерть, а Варвара слегла, она не выдержала стресса.В доме, где остались лишь Соня и Катя, стала убирать Люся.

Много раз потом Варвара прокручивала в голове свою последнююбеседу с хозяином. Чем чаще она вспоминала тот разговор, тем сильнеерасстраивалась.

Зелимхан велел в случае надвигающейся на дочерей опасностиоткрыть папку, позвонить по телефону и, если неведомый враг не оставит их впокое, идти в желтые газеты и на телевидение. Варя сама лишена возможностипередвигаться, но у нее есть вполне здоровая дочь Люся, которая передастдокументы. Одна беда, Зелимхан не сказал, в каком месте спрятана папка.

Варя, всю жизнь прослужившая в доме, великолепно знала оналичии сейфов и умела их открывать. Но в железных ящиках компромата нет, отецне стал бы держать бумаги там, где их могут случайно увидеть дочери.

Зелимхан тщательно оберегал покой девочек. В начале беседыон обронил фразу, что папку стережет Полкан, и Варя голову ломала, пытаясьсообразить, о какой собаке идет речь. Животных у Адашева не было. Первое времяпосле гибели хозяина Варя не могла спать, но потом успокоилась. Шли месяцы,Соню никто не трогал. Она, до несчастья помогавшая отцу, теперь подхватила вожжибизнеса и рулила делами крепкой рукой.

— Зелимхан торговал продуктами? — спросила я.

— И ими тоже, — подтвердила Варвара, — у него много чегобыло, в частности, сеть автосервисов. Соня с отцом работала, и подружка ее,Роза, тоже участвовала.

— А Зара чем занималась?

— Мужней женой была, — пояснила Варвара, — девочки-то разныеполучились. Зара в Асият пошла, тихая, незаметная, за неделю двух слов нескажет, а Соня в Зелимхана удалась, цепкая, хваткая, бескомпромиссная, собойвладела мастерски. Ни в жизни не догадаться, о чем на самом деле думает. Стоит,улыбается, а потом щелкнет зубами, и нет конкурента. Ее боялись.

Соне следовало мужчиной родиться.

Зелимхан обеих дочерей без памяти любил, но Соню еще иуважал. Она очень принципиальная была, что решила — то и сделает. С самогодетства так повелось.

Асият до трясучки доводила. Скажет мать:

— Холодно на улице, шапки наденьте.

Зара молча головной убор нацепит, а Соня возражает:

— Тепло!

— Простудишься, — настаивала Асият.

— Нет.

— Немедленно прикрой голову! — вскипала родительница.

— Мне жарко, — стояла на своем Соня. ""

Асият бесило поведение дочери. В ее понимании ребенок неимел права спорить со старшими никогда.

Но у Сони по каждому поводу имелось свое мнение, отличное отпредставления матери. Асият не могла понять дочь, она краснела и кричала:

— Негодяйка! Я никогда не спорила с мамой.

Варвара, услыхав это заявление, всегда быстро уходила накухню. Соня была ее любимицей. Сколько раз горничной хотелось сказать:

— Точно! С матерью не спорила, просто удрала с Зелимханом,никогда бы Ицхаковы согласия на брак с Адашевым не дали. И вообще, весь ужасиз-за тебя случился. Должна была отказать Землихану, а не в кровать с нимложиться.