— Не хочешь говорить правду, не надо, сейчас меня другаяпроблема беспокоит. Женщину на фото зовут Дашей Васильевой, мы с ней вроде какдружили, нравилась она мне, иногда я забегала к ней, но домой ее к себе неприглашала. Знаешь, ведь папа всегда против посторонних был. А тут я стала шкафв порядок приводить, наткнулась на альбом, перелистала и вспомнила про Дашу.Дай, думаю, справки о ней наведу.

— И что?

— Она не замужем, детей имеет, внуков. Сейчас очень богата.Ну чем не опекун для Кати? Своих денег не сосчитать, на сиротские не позарится,— задумчиво протянула Соня.

— Разное случается, — предостерегла ее Варвара, — у иногомешки с золотом, а за крошкой потянется.

— Не похожа она на такую, во всяком случае, раньшеединственным нормальным человеком в гадючьем институте была.

— Ну-ка расскажи о ней поподробней, — велела Варвара.

Я молча слушала женщину. Вот почему больная, увидев меня,спросила про имя и фамилию, вот по какой причине подсунула мне упаковку свитаминами и попросила перевести аннотацию. Варвара устроила мне проверку.

— Береги Катю как зеницу ока, — сказала домработница, —гляди за ней, одну никуда не отпускай.

Когда Соня погибла, я сразу смекнула — убили ее. Не моглаона с собой покончить, причины не было. И оставить дочь она тоже не могла.Теперь Катюша следующая.

— Но из-за чего их убивать?

— А папка с документами? — напомнила мне Варвара. —Наверное, Зелимхан что-то страшное хранил!

Вот враг его и решил себя обезопасить. Небось попытался уСони документы выкупить, а та удивилась, она про бумаги слыхом не слыхивала.Убийца ей не поверил, решил, что Адашева цену сейчас до небес взвинтит, и убилее, да так хитро все обставил! И не подкопаться! Милицию вокруг пальца обвел,но не меня.

Я Сонечку из роддома принесла, знала ее великолепно.

Следующая на очереди Катя, ее тоже устранить захотят, дляпорядка. Оно ясно, что никто ребенку правду о таких делах сообщать не станет,но вдруг девочка о чем-то слышала.

Я в изумлении смотрела на Варвару. Из ее рассказа мне сталопонятно, что она попала в услужение к Зелимхану подростком, школу не закончила,и неясно, училась ли она там вообще. Всю жизнь Варя провела с тряпкой и веникомв руках, возле корыта с грязным бельем. Но рассуждает она совсем не какдурочка, мне в голову пришли те же мысли. Более того, я очень хорошо понимаю,что для безопасности Кати следует отыскать…

— Я очень хорошо понимаю, что для безопасности Кати следуетотыскать папку и отдать ее тому, на кого собран материал, — ровным голосомпроговорила Варвара, — пусть успокоится и пообещает не трогать девочку. Одноплохо: не знаю я, где она спрятана! Ну что за Полкан такой?

Я приехала домой расстроенная, вошла в столовую и попыталасьизобразить на лице необычайную радость. Понятно, спокойного вечера неполучится, за длинным столом собрались почти все домашние — большая редкость вбудний день. Но что еще более странно, они сосредоточенно молчат. В центрестолешницы стоит овальное блюдо с остатками запеканки. Остальные куски удомочадцев на тарелках. Судя по всему, ужин удался.

— Муся, — встрепенулась Маня, — садись скорей!

Ты только попробуй!

Я подцепила вилкой кусочек запеканки, сунула его в рот изастонала от восторга.

— Из чего это сделано?

— Вкусно? — робко спросила Марина, сидевшая напротив меня.

— Невероятно. Вроде суфле.., нет, крем, нет… Что это?

— Угадай, — пробурчала с набитым ртом Зайка, — лично я несумела.

— Я предположил, что это сыр, — усмехнулся Кеша, — но непопал.

— Творог, — воскликнула я, жадно поглядывая на тарелку Мани,где лежал еще один, пока не тронутый ломтик неземного лакомства.

— Нет, — тихо ответила Марина.

— Манка?

— Снова пальцем в небо, — захихикала Машка.

— Ну, сдаюсь.

— Рис, — сообщила Зайка.

— Не может быть!

— Правда, — кивнула Марина. — Я еще умею из него пирожныепечь.

— Это ты сделала?

Девушка кивнула.

— Понимаете, я увлекаюсь кулинарией, собираю рецепты, у меняих несколько тысяч. Вот недавно научилась делать торт из абрикосов, там верх изжеле.

Может, хотите попробовать?

— Да! — заорали все.

— Нехорошо получается, — я решила образумить домочадцев, —пригласили Марину в гости и теперь делаем из нее повара.

— Так когда еще мы подобную вкуснятину поедим, — проявиладетский эгоизм Маня, — кстати, Марина, думается, тебе у нас надо подольшепожить, дом большой, и мы гостей любим.

Марина рассмеялась:

— Вот здорово! Я как раз работу ищу! Возьмите меня к себеповаром.

— Кухарка у нас есть, — быстро сказала я, — хоть она и неумеет так вкусно готовить, расставаться с ней мы не намерены. Кстати, может,тебе пойти учиться на повара?

— Скорей уж ей надо идти в кулинарный техникум профессором,— усмехнулся Кеша.

Неожиданно сбоку донесся писк. Я повернула голову и увиделаклетку с мышами. Самая толстая особь, нареченная по непонятной для меня причинеГерманом, нервничала, глядя на стол сквозь прутья. Около вожака сидела всясемейка: меланхоличная Анна Ивановна, вертлявая Люся, элегичная Агата и бодрыйФиларет.

— Вроде они чем-то недовольны, — пробормотала я.

Маня кивнула.

— Точно, еду ждут. Такие умные, сразу поняли, где миска стоит.

В тот же миг я углядела на краю обеденного стола круглуюплошечку с серо-желтыми зернышками и мелко нарубленными кусочками сыра.

— Вы у них стоицизм воспитываете? — удивилась, я. — Положиликорм и не даете?

— В жизни мышей должны быть страдания, — бодро отозвалсяКеша, — личность, постоянно живущая в покое, быстро умирает. А вот если безконца дергать ее, тогда она протянет три срока.