Грызун мигом забился девочке под футболку. МеланхоличнаяАнна Ивановна осталась сидеть около поверженного на ковер дворца, Люся вообщене высунулась из клетки, она юркнула в тряпочки, служащие семье постелью. А вотАгата проявила прыть.

Нервно попискивая, она выкатилась из «квартиры», заметаласьпо столовой и налетела на Банди. Не ожидавший ничего плохого, пит мирно дремалвозле столика на колесиках, где стояла батарея бутылок.

Агата взгромоздилась на нос питбуля и отчаянно взвизгнула.Бандюша поднял веки, попытался сфокусировать глаза на источнике звука, скосилзрачки, потом рывком подскочил вверх. Наш храбрый бойцовский пес боится всего,что умеет ходить, ползать, прыгать и летать. Бандюша лишний раз не высунется водвор, потому что там на зеленой лужайке может повстречаться одна измногочисленных кошек, обитательниц Ложкина. Впрочем, киски предпочитаютразгуливать по ночам, но и днем Бандюше нет счастья. На ветках сидят птички, апитбуль очень хорошо помнит, как он в раннем детстве попытался схватить захвост ворону. От разъяренной стаи Банди тогда спас Аркадий, отбивший щенка припомощи ведра воды, выплеснув ее на птиц. Даже вымокнув до последнего пера,мерзкие каркуши пытались долбануть наивного щенка крепкими клювами, у Бандюшидо сих пор между ушами виден шрам. Поэтому он любит выглядывать во двор послепяти вечера, но опять ему не везет.

В это время возле ручейка активизируются лягушки.

Наглые твари совершенно не боятся пита. Увидав его, онивыпучивают глаза, раздуваются и издают утробное квакание. Глупый Банди недогадывается, что по вкусу лягушка напоминает обожаемую им курицу, поэтому,поджав длинный тонкий хвост, предпочитает удрать.

Более или менее спокойно погулять ему удается лишь вкомпании йоркширтерьерихи. Вот уж кто не испугается даже слона и вцепится в егоколонноподобную ногу острыми мелкими зубками, так это наша крошка Жюли,существо весом не более килограмма. Вид у терьерихи ангельский, но менталитеткрокодила.

Подскочив сейчас от ужаса, Бандюша задел столик.

Деревянная конструкция зашаталась и сложилась пополам,бутылки посыпались на пол. Естественно, они упали не на толстый ковер, а наплитку. Раздалось оглушительное «дзынь», и по керамограниту заструилисьразноцветные реки из ликера, коньяка, вина и бальзама.

Банди в ужасе шарахнулся на диван. Уж не знаю, по какойпричине многокилограммовый пес считает себя божьей коровкой, но Бандюшасовершенно не способен оценить собственные габариты, он постоянно пытаетсязабиться в щель шириной в пару сантиметров и улечься на пятачке диаметром срублевую монетку.

Банди управляет своим телом, как я автомобилем, мне тожепорой не удается аккуратно запарковать «Пежо», в лучшем случае машина лишаетсябокового зеркала, в худшем… Ладно, не будем о грустном.

Взлетев на мягкие подушки, Банди решил ввинтиться междуними, сунул голову под плед и окороками задел торшер, мирно стоявший возледивана. Он рухнул с оглушительным звоном.

В столовой поднялся крик. В общей суматохе не принималаучастия только пуделиха. Черри стала совсем глухой и сейчас мирно спала,занавесив ничего не слышащими ушами плохо видящие глаза.

Агата метнулась к пуделихе и зарылась той в живот.

Черри вздохнула, может, ей показалось, что это щенок иликотенок. Черри интеллигентна и лояльно относится ко всем, за долгую жизнь онаникогда ни на кого не зарычала и воспитала много детей, не деля их на своих иличужих.

— Ира! — орал Дегтярев. — Сюда! Неси тряпку.

— Стекла, — причитала Маша, — стая лапы порежет!

— Фигурка! — кинулась к разбитой, керамической собачкеЗайка.

Я схватила ковылявшего к луже ликера Хуча. Спокойствие непотеряли только двое: Аркадий и Марина.

Первый мирно доедал запеканку, а девушка схватила плед скресла и бросила его на осколки.

Спустя полчаса в столовой был восстановлен порядок. Ирка сМариной замели пол и вымыли плитку, Машка сбегала в бельевую и принесла чистуюнакидку, я вытащила из шерсти пуделихи мелко трясущуюся Агату и спрятала ее вклетку, Зайка привела сервировочный столик в первозданный вид, Кеша сходил вкладовую и выставил в столовой новую батарею бутылок.

Все снова сели за стол.

— Хорошо бы чаю, — вздохнула я.

Ирка, вносившая в этот момент поднос с чашками, кивнула:

— Уже заварила, берите посуду.

Я взяла свою кружку с собачками и со стола мисочку сзерно-сырной смесью. Герман, Анна Ивановна, Люся, Агата и Филарет наконец-тосмогут получить ужин.

Но не успела я протянуть руку к кормушке, как Дегтярев снедовольным возгласом: «Мне осточертели мюсли!» схватил плошку и высыпал еесодержимое в рот. Дальнейшие события напомнили дурацкую кинокомедиюголливудских режиссеров.

— Почему они визжат? — полковник снова ткнул пальцем всторону беснующихся мышей.

— Ты опять слопал их ужин, — пояснил Кеша, — теперь твояшерсть станет намного гуще.

Дегтярев встал, задел клетку, та упала. Агата вновьвыскочила наружу, уселась на нос Банди. Тот подскочил вверх, столик сложился,бутылки обрушились на плитку, липкие разноцветные потоки потекли к окну.

Снап завыл, Хуч затрясся, Жюли залаяла, Черри мирно спала,она даже не вздрогнула, когда Агата опять залезла ей под живот. Банди взлетелна диван…

Ситуация повторилась до мельчайших деталей. Было лишь одноотличие, на этот раз Бандюша уронил не торшер, а свалил стопку журналов.

— Ирка, тряпку! — заорал полковник.

Потратив еще сорок минут на уборку, мы вновь уселись застол.

— Чай пить будем? — рявкнула Ирка.

— Дегтярев, — заорал хор голосов, — ничего не трогай!

Полковник обозлился:

— При чем тут я? Очень есть хочется!

— Ты разве мышиным кормом не насытился? — захихикала Зайка.

Александр Михайлович уничтожил ее взглядом, но ничего несказал.

— Ладно вам, — заворчала Ирка, — со всеми случиться может,чего налетели. Вот, Александр Михайлович, кушайте, повкусней зернышек будет.

Высказавшись, Ирка поставила перед толстяком бульоннуючашку, от которой поднимался пар.

— Осторожно, — предостерегла она его, — горячо!