– Гляди, а это что? – показал Дарновский на маленькую чернуюкоробочку, прикрепленную прямо к обоям. От нее вниз свисали два шнура, один снаушником, второй с маленьким окуляром.

Роберт заглянул в стеклышко и увидел комнату, такую же, какэта, но с мебелью. Обзор был отличный, только какой-то выпуклый, как отражениев капельке воды.

– Дай-ка, – отодвинул его плечом Сергей. Тоже заглянул,присвистнул. – Это ж моя хата. Секли за мной. Круто. Световолоконный, сширокоугольным объективом. И прослушка на пьезодатчиках. У меня пацаны знакомыев Седьмом управлении, по наружке служат. У них и то такой техники нет.

– Это к вопросу о нечистой силе, – заметил Дарновский, но неехидно – встревоженно.

Серьезные люди тут работали. Очень серьезные.

– Чего делать будем, интеллект? В засаде сядем? Зря я тогдадверь поломал.

– Не вернутся они. Не идиоты.

– А как же мы будем Марию искать? Пока дрочимся тут, они ее,может, убивают. Или…

Дронов не договорил, но Роберт услышал и так.

– Насчет «или» успокойся. Это не сексуальные маньяки. Тутчто-то особое. Они не случайно оставили нас живыми и на свободе, толькопистолет забрали. Им от нас что-то нужно…

Он прикусил язык. Стоп. Если те вели такую плотную слежкураньше, то наверняка следят и теперь. Может, в эту самую секунду. Нетрудно ведьбыло предположить, что пункт наблюдения будет вычислен по траектории газовогопатрона.

Эврика! Вот за этот хвост мы их и уцепим. Жалко, с Дроновымнельзя пообщаться мысленно, как с Анной. Не объяснишь.

– Марш за мной! – сказал Роберт. – Поедем в одно место.

– Куда?

– Увидишь.

– Далеко?

– Да уж неблизко.

– Если неблизко, тогда лучше на моем «широком».

– Нет, поедем на «гольфе».

В подъезде Дарновский остановился, еле слышно шепнул на ухо:

– Я рулю, ты глядишь в оба. В заднее зеркало. Как заметишьхвост – уводим в тихое место и за жабры. Понял?

Дронов сообразил насчет возможной прослушки, молча показалбольшой палец.

– Я только из «широкого» куртец прихвачу.

И подмигнул, словно замыслил некий сюрприз. Но с Робертомсюрпризы не проходили. «Стас камерку оставил, в багажнике, самое оно»,подслушал Дарновский и одобрительно кивнул.

Компактную профессиональную видеокамеру-автомат Дроновустановил под задним подголовником, сверху прикрыл курткой.

И поехали. В центр, оттуда в Бескудники, потом в Ясенево.Часов шесть откатали. Роберт нарочно выбирал улицы потише, несколько разнарушал правила, срывался на красный свет, но никакой слежки не заметил. Дроновтоже, хотя буквально прилип глазами к зеркалу.

«Кассета кончается. Надо покрутить где-нибудь», написалСергей на бумажке.

Есть такое место, кивком ответил Роберт. Приписал:«Ленинский, покажу».

– А машину ты хорошо водишь? – спросил он, подмигнув.

Чемпион понял.

– Да получше тебя.

Поменялись местами. Привычным жестом Дронов на секундудостал иголку, спрятал обратно, и рука на рычаге скоростей задвигалась, как уколотящего по барабанам рок-ударника.

Интеллигентный «гольф», не привыкший к такому обращению,жалобно заскрипел, завизжал, но, взнузданный крепкой рукой, выпрыгнул изпотока, вмиг разлетелся до небывалой для себя скорости в полторы сотни и,лавируя между машинами, рванул в сторону Ленинского проспекта. Угнаться за этимметеором можно было разве что на истребителе.

Направление Роберт показывал жестами. Когда справапоказалось здание НИИКСа. просто ткнул пальцем: туда.

Присутствие уже закончилось, в зальчике, предназначенном длявыступлений с использованием слайдов и видеоматериалов, было пусто.

Роберт принес банку растворимого кофе, вскипятил воды изасели просматривать кассету. Есть ни тому, ни другому не хотелось. Совсем.

В четыре глаза, да со стоп-кадрами получилось эффективнее,чем вживую.

Первый автомобиль, который возник в кадре повторно (сначалана Волгоградке, потом на Дмитровке), заметил Дронов. Белая «копейка».Увеличение дало и регистрационный номер: М 3400 МО. В кабине двое мужчин.

Потом обнаружился второй – синяя «волга», тоже водитель ипассажир.

Третий.

Четвертый.

Пятый.

Шестой.

Седьмой.

Восьмой.

Неудивительно, что, находясь в «гольфе», Роберт с Сергеемникакой слежки не заметили. Вели их исключительно грамотно, с частой подменойи, разумеется, с радиосвязью. Двигались и впереди, и сзади, и по параллельнымулицам.

– Не по-детски пасли, – резюмировал чемпион. – Теперь чего?

– Дадим себя найти. Едем ко мне, на Вернадского. Навернякаони там ждут. Отдохнем малость. И надо подкрепиться, а то скиснем.Поехали-поехали, там пусто. Жена в отъезде.

– Знаю, рейс «Москва-Хельсинки», 9.15, – сказал Дронов,подлый шпик.

Дома они сосредоточенно пожевали холодных котлет,оставленных Инной. Между собой не разговаривали. Во-первых, может, и тут стоялапрослушка – хрен его знает. Если уж на восьми машинах по улицам ведут, всевозможно. А во-вторых, сильно этот Илья Муромец Роберту не нравился. Судя помыслям Дронова, на основе полной взаимности.

«Ничего, ты мне только Марию найди. А там я тебя, каккомара», такие примерно тексты выдавал внутренний голос союзника.

А я тебя, как медведя – рогатиной в брюхо, думал Роберт. Нопока подыши кислородом, пригодишься.

– Ладно. Я думаю, пора, – сказал он, поднимаясь.

Сел в машину, Дронов за руль. Повернули в сторону области. Ипочти сразу на хвост села красная «четверка», одна из тех. Держала дистанцию,но теперь они знали, на какие автомобили обращать внимание.

За Кольцевой «четверку» сменила «нива», на видеокассете онабыла номером восьмым.