тревога, на миг исказив его черты. Слышу неловкость в его тоне. Колеблюсь. Пожалуй, стоит дать задний ход. Может, я все-таки неправильно его поняла.

Адам смотрит на девочек, а потом снова на меня.

– Извини, – говорит он. – Продолжай. Все нормально – ты можешь мне доверять.

Надеюсь, что он прав.

– Я должна кое в чем признаться, – говорю я.

Глава 61

Том

Сейчас

Если я сейчас закрою глаза, то опять увижу ее лицо в тот момент, когда из него ушла жизнь. Сейчас моя память не стопроцентно точна – годы размышлений о той ночи, прокручивания ее в голове, воспоминания об ощущениях, которые я испытал, когда понял, что натворил, – все это внесло в оригинал некоторые коррективы. Это все равно как еще раз смотреть какой-нибудь старый любимый фильм, подвергнувшийся цифровому ремастерингу в высоком разрешении – изображение стало четче, цвета ярче; так что с годами я, вероятно, тоже приукрасил случившееся – основательно подредактировал его. Вообще-то было темно – на самом-то деле я не мог видеть ее лицо достаточно отчетливо, чтобы наблюдать, как жизнь покидает его. И тот факт, что все происходило в воде, которой она в итоге и захлебнулась, говорит о том, что в действительности я не был свидетелем ее предсмертного вздоха, как представляю у себя в голове. Все мои фантазии, видно, плотно смешались с реальными событиями и тоже стали частью моих воспоминаний.

Фиби была у меня первой.

Вы ведь никогда не забудете свою первую или первого, не так ли? А еще говорят, что вам так никогда по-настоящему и не избавиться от них. Фиби предполагала, что встретились мы совершенно случайно, но я уже давно видел ее в кампусе. Наблюдал за ней и ее подружками помоложе в течение всего первого курса в универе. Уверенная в себе, шумная, энергичная, полная жизни; ее длинные волосы медового цвета свободно спадали на плечи; озорное лицо светилось любопытством. Она заворожила меня с самого начала. Но я держался на расстоянии, и наши пути в тот год так и не пересеклись.

И лишь на втором курсе – во время празднования «недели первокурсника» в одном из городских клубешников – судьба наконец-то дала мне дружеский толчок. Фиби отбилась от своей обычной компании. Бог знает как – я внимательно за ней наблюдал, и бо́льшую часть ночи ее дружки толклись рядом как приклеенные. Мы оба были пьяны, когда завалились ко мне, и трахались так, как будто от этого зависели наши жизни. Когда затеплился рассвет, я опять занялся с ней любовью, на сей раз по-трезвому – медленно, чувственно.

По крайней мере, поначалу – потом стало ясно, что ей нравится и более дикая сторона. Против грубого секса она тоже явно не возражала. В ту ночь я был более чем удовлетворен – Фиби просто снесла мне крышу. Ушла она еще до того, как окончательно взошло солнце, – я даже не проснулся. Никаких «это было классно», никаких прощаний. Никаких обещаний встретиться позже… Но я знал, что она обязательно снова захочет меня. Держу пари: никто еще не натягивал ее так, как я.

«Привет, Фиби», – небрежно сказал я, когда потом встретил ее в клубе на той же неделе. Еще в тот первый раз я успел обмолвиться, что регулярно заглядываю в это место с корешами, так что не сомневался, что она пришла туда в надежде наткнуться на меня. Но на ее лице не было обычного энтузиазма. Фиби посмотрела на меня с презрением, которого я не ожидал и которому ничуть не обрадовался.

«О, приветики, как жизнь?» – бросила она, прежде чем уйти, даже не дожидаясь ответа. Я немного поторчал в конце барной стойки, пока не увидел, что Фиби в полном одиночестве направляется в туалет, после чего догнал ее.

«Я тут подумал, может, потом опять пересечемся?» – сказал я ей. Она нахмурилась, и ее симпатичная мордашка на миг уродливо исказилась.

«Э-э, ну уж нет, – отозвалась Фиби тоном, в котором явственно сквозило отвращение. Как будто более дурацкого предложения в жизни не слышала. – Да ладно тебе… Мы с тобой оба прекрасно понимаем, что это был просто разовый пьяный перепихон, э-э…»

Тут она заколебалась, открыла было рот, чтобы произнести мое имя, но потом не стала утруждаться – или напрочь забыла его. А может, я просто не назвал его ей, попытался убедить я себя. Короче, она ушла, оставив меня стоять там как последнего мудака. У меня до сих горит лицо, когда это вспоминаю.

Шалава!

Остаток вечера Фиби провела, зависая с каким-то парнем, – открыто целовалась с ним, просто чтобы унизить меня. Я не хотел, чтобы она понимала, насколько этим меня достает, поэтому нашел свою собственную развлекуху. Налег на выпивку, с каждой минутой все больше пьянея, чтобы скрыть свое унижение.

Вышел я из клуба раньше нее, но далеко не ушел. Стал поджидать ее на тропинке возле реки, по которой, как я предполагал, она будет возвращаться к себе в общагу. К счастью, Фиби не ушла с парнем, с которым тусовалась, и ее друзья опять куда-то запропастились – да какие это вообще в жопу друзья? Я выскочил перед ней, когда она шла по берегу реки. Изумление, а потом страх, отразившиеся у нее на лице, доставили мне немалое удовольствие. Я дал ей понять, какой шлюхой она была, заманив меня, а потом бросив.

«Ты реально чокнулся, дружок», – сказала Фиби, ухитрившись протолкаться мимо меня. Я побежал, чтобы догнать ее, и опять резко встал перед ней.

«О господи… – пролепетала она. – Это была всего лишь одна ночь – приди в себя! Ты ведь знаешь, что такое студенческая жизнь… Ты просто бредишь, если думаешь, что я опять буду с тобой встречаться, чудила».

Падая, Фиби здорово приложилась.

Я наблюдал за этим словно в замедленной съемке – адреналин бешено пульсировал в моих венах, когда она, подпрыгивая и подскакивая, как тряпичная кукла, скатывалась с откоса. Конец ее спуска был отмечен тошнотворным глухим стуком. А я ведь всего-то разок пихнул ее в грудь. Клянусь, она просто пыталась сделать все более драматичным, чем было на самом деле, – видать, хотела подать все так, будто я излишне склонен к насилию. Хотя это вышло ей боком. Похоже, по ходу дела она сломала лодыжку, если судить по щелчку, за которым последовал вскрик.

Мне не потребовалось много времени, чтобы прикончить ее, – в конце концов, Фиби практически не сопротивлялась, пока я мягко удерживал ее лицо под водой. Уровень