- Твари, - опустила голову, сжимая кулаки Надя. – Может все же поедем?

- Не надо, - тихо попросил Петька. - Уходите, теть Надь… Сашке передайте привет. Жаль, что не увидел его…

Мальчик горько вздохнул, и сердце женщины готово было разорваться от того, сколько боли и печали было в этом вздохе. Утерев слезы, она поцеловала Юрьича в щеку, нежно и аккуратно коснулась щеки мальчика.

Вышла она совершенно опустошенная и разбитая. Народу в деревне поубавилось, теперь передвигаться в открытую было опасно. Снова смахнув слезы, Надя осмотрелась и скрылась в темноте, решив обойти деревню по большой дуге.

***

Юрьич уснул, а Петька все так же лежал, прислушиваясь к звукам. Он украдкой смог развязать удерживающие его бинты и теперь медленно, морщась, ощупывал свое лицо. Мокрые, пропитанные какой-то лечебной вонючей жижей бинты обильно обматывали голову. Отыскав узел, мальчик попытался развязать его. Тетя Надя ушла, оставив в душе какую-то пустоту. На миг он снова ощутил себя дома. Знакомые голоса окружили его, затопили сознание. Не в состоянии видеть, ему приходилось придумывать мир вокруг себя, но теперь ему это надоело. Пальцы пытались справиться с тугим узлом, но постоянно соскальзывали, и тогда Петька дернул его, срывая с головы слой бинтов. За ним второй, третий… Пальцы путались в тряпках, но парня уже было не остановить.

- Петь? – проснулся врач и, судя по звукам, старался дотянуться до костылей. – Не надо, мальчик, не снимай бинты, сынок, остановись, - кряхтел старик от своей кровати.

Петька сдернул последний слой, зажмурился от ударившего по глазам света. В доме было темно, лишь небольшая коптящая керосинка разгоняла мрак, но парнишке и это показалось настолько ярким, что он чуть не взвыл. По щекам что-то потекло. Слезы? Или кровь от раскрывшихся ран?! Взгляд влево. Старик поднялся на костылях, торопливо двинулся к нему, но споткнулся и с грохотом упал. Петя поднес освобожденную руку поближе к лицу и ужаснулся. Окинул себя взглядом и заплакал. Он ожидал увидеть нечто похожее, но надеялся все же на лучшее. Все его тело было обожжено и изуродовано.

- Петенька, - плакал с пола старик, пытаясь привлечь внимание ребенка, который раскрывал рот в немом крике. – Петя, смотри сюда! Петя! Это зарастет все, не беспокойся, мальчик. Не все так плохо!..

Петька, войдя в ступор, слышал слова копошащегося на полу старика, но не понимал их суть. То, что он увидел… Нет, это не вылечить, это не пройдет… Все тело было покрыто сморщенной кожей, словно кора у дерева. Сердце застучало сильнее. Он никогда больше не станет, как раньше… Он останется уродом…

- Петя!.. - расслышал мальчик последние слова, прежде чем пальцы нащупали лежащий рядом в лотке скальпель, которым врач срезал с мальчика прилипшие бинты.

Взмах, блеск инструмента в тусклом свете и вспыхнувшая боль, постепенно угасающая, заменяемая непроглядной темнотой…

***

Он очнулся вновь. Алексей Юрьич был рядом. Старик спал, сидя на стуле, положив голову на руки. Мальчик тяжело сглотнул, слеза скатилась по его щеке. Даже умереть не получилось. Зачем он его вернул? Почему не дал уйти за отцом?

- Петь? – вздрогнул старик, расслышав тихий всхлип. – Ты чего, Петенька? – старик погладил парня по голове, мотая головой, скидывая с себя дремоту. – Ну что ты, не плач, сынок… Я не злюсь на тебя… Не надо, не плач…

- Почему? – тихо спросил мальчик, глотая соленые, едки слезы. – Почему ты не дал мне уйти к отцу?! Я не хочу так жить…

- Ну, малыш, - заерзал старик на стуле, пытаясь поймать взгляд ребенка. – Что ты такое говоришь? Тебе туда еще рано… Успокойся, давай.. Слушай меня, слушай! – уже громче потребовал старик, и мальчик, все еще всхлипывая, уставился на врача. – Слушай сюда! Ты забыл? Ты спас кучу народа! Ты! Именно ты спас тех людей! Все не напрасно, сынок. Ты что! Давай держись, нужно жить дальше. У нас еще не все дела закончены ведь!

- Зачем? Жить? – сквозь слезы спросил обожженный парень, зажмурившись. – Я урод!..

- Сынок, - погладил врач парня по лбу. – Посмотри на меня. Открой глаза, я тебе кое-что скажу, и тогда ты сам решишь, договорились? – мальчик кивнул и поднял веки. – Слушай внимательно. Твой героический поступок спас множество жизней. Ты – герой! Слышишь меня? – мальчик робко кивнул. – Какая разница, какой ты снаружи? – голос врача стал таким ласковым, что Петьке стало даже стыдно за свой поступок. - Главное ведь, каковы твои поступки! Так говорил отец, помнишь? – мальчик снова кивнул, пытаясь сдержать новый поток слез.

Старик, кряхтя, поднялся, простучал костылями до вешалки, где болтался его рваный тулуп. Загадочно улыбнулся и слегка отодвинул его подкладку.

- Какая разница, как ты выглядишь, если на тебе костюм? Ведь главное твои поступки…

Петька уставился на кусок торчащей, спрятанной под подклад тулупа зеленой тряпки, сделанной словно из лесного мусора. Зеленые, бежевые, черные ниточки колыхнулись, распрямляясь, и мальчик узнал ту самую легендарную лохматую накидку, что носил сам Леший и его отец, когда друг пропал на долгое время. «Леший, сынок, это не какой-то конкретный человек…», - вспомнились слова отца, когда Петька однажды застал его за тем, как он прятал в шкафу этот костюм. «Леший, Петь, это мы все…». Мальчик сглотнул. Во все глаза глядя на зеленую тряпку, пропитанную потом, грязью, порохом и кровью, он ощущал, как в душе его крепло убеждение, что он должен жить, что у него есть цель, что к отцу действительно рановато, есть у него тут еще дела… По комнате пронесся холодок, словно кто-то потусторонний прошелся совсем рядом, и Петька ощутил на разгоряченной коже чье-то ледяное прикосновение.

- Папа, - прошептал ребенок одними губами и зловеще улыбнулся.

Старый врач, приложив палец к губам, спрятал зеленые нитки обратно в подкладку, заговорщически подмигнул. С этого дня Петька старался быстрее идти на поправку. Он каждый день разрабатывал одеревеневшие и стянутые мышцы, тренируя не только силу тела, но и духа, мечтая о том, как одним прекрасным днем он отомстит за смерть своего отца…

***

Вернулась Надя в подавленном состоянии. Пустота от увиденного и услышанного заполнила душу. Не все так, значит, радужно в деревне было, как ей казалось раньше. Друзья продались, а остальные погибли. Юрьич с Петькой вынуждены с бандитами ехать, куда, кстати, так и не понятно. Случайно ли они оказались на ее пути? Может, стоит вернуться и предупредить Вадима об угрозе под боком? А толку? Они сектантов-то вытравить не могли сколько времени. Приспособятся, ничего страшного. Сейчас, будучи в одном шаге от заветной цели, она не может рисковать детьми. Душа требовала покоя. Тело было с ней солидарно. Она изрядно вымоталась за эту неделю, а каково детям? Можно было бы, конечно, остановиться и здесь, остаться, перезимовать, Вадим ведь предлагал, мол, ни в чем отказывать не будет, сможет обустроиться с комфортом, но нет, мародеры. И что-то к тому же неумолимо тянуло ее вперед. Нужно было добраться до города, во что бы то ни стало.