в том, каким образом… В конце концов, именно здесь Тезье и Луиза зарабатывали шестизначные гонорары».

Госпожа де Брие тем временем продолжала.

– Итак, кто у нас ещё остался?

– Мэр и доктор Нильсен.

– Мэр, господин де Брюссоло… – баронесса усмехнулась. – Он неплох на своём месте. Выше не поднимется, да и не стремится, горожане им довольны, высшее начальство провинции он устраивает… Устраивал, – поправилась она. – Теперь сменится королевский наместник, и кто ж его знает, какие ветра подуют в Провенсе. Мадам Брюссоло раздражает всех ровно настолько, чтобы муж казался на её фоне безвинно страдающим и, следовательно, достойным сочувствия. Убийство… Нет, – она покачала головой и повторила твёрдо. – Нет, ни в каким случае. У неё не хватит мозгов, у него – решимости, и обоим нет необходимости. Ну, или она так глубоко запрятана, что мне это неизвестно…

– Весьма сокрушительный анализ. Остался доктор. Для меня он самая тёмная лошадка.

– Доктор… Он не тёмная лошадка, он вообще непонятно какой зверь. Ну, не кролик, это понятно. Нильсен живёт в Жансоне не первый год, но никто не знает, отчего он здесь поселился, где жил до этого, почему переехал. Известно, что он маг-медик со степенью, это написано на табличке на его двери, но где получил эту степень? Дважды в год он уезжает в отпуск, и где его проводит?

– Где?

– А это тоже неизвестно. Короче говоря, запечатанная шкатулка, и мы не только не знаем, что внутри, мы даже не понимаем, как ее отпереть. Характер у него максимально закрытый. Я вижу, что он маг, и с довольно солидным резервом, скорее всего, водник, чувствуется собрат, – мадам де Брие позволила себе смешок. – Но уверена, есть и ещё стихия, а какая? – и она выразительно развела руками. – И последнее. Способен ли Нильсен на убийство? Да, уверена в этом.

Она замолчала и откинулась на спинку кресла.

– Простите, я утомила вас своими расспросами, – сказала Лавиния.

– Ерунда. Я иногда молчу целыми днями с тех пор, как ушла от активной жизни, так что наговорилась сегодня на год вперёд. Потом, когда всё кончится, расскажете мне, кто и почему убил?

– Конечно.

Едва она вышла из тенистого сада баронессы де Брие на раскалённые камни мостовой, как засигналил коммуникатор.

– О, а я уже думала, не съели ли вас в Лугадунн-Лионнэ, – усмехнулась она, увидев физиономию капрала Петанье.

– Не съели, госпожа коммандер, только слегка понадкусывали.

– И на чём договорились с господином ректором?

– Подготовительный факультет, общежитие, возможность подработки, – отрапортовал капрал.

– Хорошо, потом обсудим в подробностях. Вы где?

– На рабочем месте, в страже.

– Сейчас я подойду туда, и у меня будет для вас небольшое задание. А потом мы отправимся совершать следующие подвиги.

* * *

В здании стражи Лавиния сразу же увидела капрала, он ждал её возле дежурки и шагнул навстречу, явно обрадованный. Краем глаза она заметила, как дежурный седоусый сержант покачал головой; такая реакция ей не понравилась, но мысль эту она отложила на потом. После ареста виновного можно и нужно будет встряхнуть эту команду так, чтобы хватило на следующие лет двадцать…

– Идёмте, капрал.

Она пошла по лестнице наверх, к кабинету Кальве. На площадке, оглядевшись, сказала негромко:

– Задание вот такое, Петанье: мне нужно получить отпечатки пальцев Нильсена. Подумайте, где их взять. Я выйду от капитана, и вы предложите варианты.

– Прямо сейчас могу, господа коммандер. Господин доктор отдавал мне чемоданчик с инструментами, там замок сломался, а зять мой такие вещи отлично ремонтирует. Андре всё сделал, а вернуть набор я не успел.

– Хорошо, Петанье. А когда отдавал?

Капрал задумался.

– Не помню точно… Не то в тот самый день, когда нашли мадам Камуан, не то на следующий. Помню, что днём дело было, после обеда.

– И где всё это?

– Дома у нас, где ж ещё?

– Ещё лучше. Значит, я поговорю с капитаном, и мы отправимся к вам домой, а потом – в Лютецию.

Капрал вытянулся ещё больше, хотя это, кажется, уже было невозможно, и кивнул.

Кальве полулежал в кресле, прикрыв глаза и о чём-то думая. Ну, или дремал, а поскольку храпа слышно не было, считалось, что он погружён в размышления. Дюфло отсутствовал, как и утром, и Лавиния прищурилась: она была почти уверена, что заместитель начальника городской стражи не убийца, но вдруг он кого-то прикрывает?

Она погромче хлопнула дверью, и Кальве открыл глаза.

– Что надумали, капитан?

– Мэтр Ландри умер естественной смертью, – ответил капитан неожиданно. – Тромб оторвался. Я вызывал патологоанатома из Арля.

– Это хорошо.

– Конечно, хорошо. Я-то уже, грешным делом, решил Нильсена поискать. А тут всё разом: и доктор Брюннер прямо с утра приехал, и Свен появился.

– О, он здесь? – оживилась Лавиния.

Правда, некоторое разочарование она тоже ощутила: ей всё больше казалось, что роль убийцы очень уж подходит доктору Нильсену. А если появился в страже, значит, скрываться не собирается.

– Нет, забежал на минуту, сказал, что пока остаётся в городе, а уедет только во вторник.

– Что так?

– Не хочет пропустить момент задержания убийцы, – ухмыльнулся Кальве. – Значит, уверен, что вы вышли на финишную прямую.

– Мы вышли, капитан, мы. Никак иначе. Из Монакума ответили?

– А как же! – и он ловко перебросил коммандеру сложенную птичкой страницу. – Час назад пришёл магвестник.

Лавиния развернула листок.

«Настоящим сообщаем, что целитель Фриц Мейер из деревни Грёбенцелль находится по месту проживания. Артефактор Люциус Вандерлен, проживавший в деревне Пуххайм, действительно скончался десятого апреля от внезапной остановки сердца. Причины смерти признаны естественными, вскрытие проводил патологоанатом Хаузер. Неоднократные контакты между указанными целителем и артефактором подтверждаются. Ждём вашего представителя».

– Придётся ехать, – сказала она задумчиво. – А не хочется. А придётся.

– Монакум летом не так уж и плох, – осторожно заметил Кальве.

– Отпуск у меня, капитан! – с досадой ответила Лавиния. – Отпуск! А я, вместо того чтобы монографию заканчивать или в Оргриммар отправиться к шаманам, мотаюсь между городами и весями, занятых людей от дел отвлекаю… Что так смотрите?

– Да интересные у вас представления об отпуске, я погляжу.

– Ну вот такая я, уже не переделать. Кстати, о занятых людях… – она вытащила коммуникатор и ткнула в него пальцем. – Жиль? Как ты? Как всё прошло?

Голос у Ронселина был уставший, но и некое облегчение в нём чувствовалось.

– Нормально, в рамках. Мачеха рыдала, сёстры плакали, ордена на алых подушках, оркестр с дудками, на прощании зачитали личное письмо его величества. Я не остался на поминальный обед сегодня, дела надо разгребать.

– Понятно. Слушай, одна просьба к тебе: ты мог бы проверить достоверность информации?

– Для вас – разумеется.

– Мне нужно совершенно