Как уже говорилось, нередко через чудесное исцеление пролегал путь Бешта к тем, кто был поначалу настроен по отношению к нему крайне отрицательно.

Так произошло, к примеру, с великим сподвижником, а затем и преемником Бешта в качестве лидера хасидизма Магидом из Межирича, который сильно изнурял себя постами, и в итоге серьезно заболел. К этому времени Бешт уже немало слышал о великих познаниях Магида в Торе и его благочестии, и в течение долгого времени с нетерпением ждал, когда же тот появится в Меджибоже и присоединится к его «святому сообществу».

Зная это, раввин местечка Паволочи[138] р. Мендл, будучи в Межириче, посоветовал больному Магиду направиться за исцелением к Бешту. Тот поначалу отказывался, ссылаясь на стих псалма «Лучше надеяться на Господа, чем полагаться на человека», но затем, поддавшись уговорам родни, все же поехал.

Когда Магид пришел в дом Бешта, то застал его сидящим на кровати изучающим Гемару (Талмуд) — видимо, у него не было даже отдельной комнаты для изучения Торы и приема посетителей. Гость приветствовал Бешта и попросил исцелить его, но Бешт, бросив на него беглый взгляд, ответил: «Мои лошади не едят мацу» — видимо, намекая на слова книги «Зоар» о том, что маца, которую ели евреи при исходе из Египта исцеляла их от всех болезней.

Таким образом, ответ Бешта можно было истолковать как отказ от исцеления — то ли потому, что оно было уже невозможно, то ли по какой-то другой причине.

Магид вышел на улицу и сел на скамью, чтобы отдышаться, так как болезнь с каждым днем одолевала его все больше. Увидев проходящего мимо, тогда еще совсем молодого р. Яакова из Анаполя, он попросил его пойти к Бешту и спросить почему тот не выполняет заповедь о любви к пришельцу?

Разумеется, р. Яков не решился бросить учителю в лицо подобный упрек, а потому несколько раз прошелся взад-вперед по дому Бешта, а выходя, словно невзначай произнес: «Там какой-то больной человек сидит возле дома, и он попросил меня спросить у вашей чести, почему вы не выполняете заповедь „и возлюби пришельца“?».

Услышав эти слова, Бешт устыдился, тотчас собрал миньян, чтобы в его присутствии испросить прощения у Магида (то есть признал его упрек справедливым), а затем приступил к его лечению. В течение двух недель подряд он сидел и читал возле Магида псалмы, а затем, судя по всему, прибег к средствам народной медицины и дал ему какие-то настойки. При этом так как Магид остался в Меджибоже, Бешт выделил ему жилье и давал на жизнь 12 злотых в неделю (то есть деньги на подобные цели у него были!).

Спустя некоторое время Магид пошел на поправку и стал являться на трапезы у Бешта, но вдруг через несколько дней потерял сознание и пролежал в беспамятстве полдня. За это время Бешт трижды ходил окунаться в микву, а также послал к помещику купить за 30 золотых злотых (огромные по тем временам деньги) крупную жемчужину, которую растолок и (вероятно, растворив в уксусе) дал выпить Магиду.

Когда тот пришел в себя, к нему явился р. Яаков с друзьями и стал расспрашивать, что же с ним произошло. И тогда Магид рассказал, что в полночь Бешт послал за ним служку, а когда он явился на его зов, то увидел, что тот сидит одетый в вывернутую наизнанку волчью шкуру (защищающую, согласно украинскому фольклору, от нечистой силы; возможно, это была еще шкура того самого «волколака», которого он убил, будучи бегельфером) и с укрепленным на голове маленьким светильником. Перед Бештом лежала некая кабалистическая книга, каждый абзац которой начинался словами «Сказал р. Ишмаэль: рассказывал мне Метатрон, князь Лика». Бешт спросил Магида, занимался ли тот когда-нибудь кабалой, и, услышав утвердительный ответ, велел ему читать отрывки из этой книги и объяснить, как он их понимает.

Магид прочитал чуть больше пол-листа старинной кабалистической рукописи (не одной ли из тех, которые передал Бешту р. Адам Бааль Шем?) и высказал свое понимание прочитанного, на что Бешт заметил: «Это не так, и я буду говорить перед тобой!» — обращаясь к Магиду так, словно тот был его учителем.

Бешт горячо заговорил, затем в момент речи вдруг задрожал всем телом, а затем внезапно встал и сказал: «Мы занимаемся тайнами Небесной Колесницы, а я сижу!».

Он продолжал говорить, но у Магида не было сил встать. Больше того: во время речей Бешта все поплыло у него перед глазами, у него уже не было сил не только стоять, но и сидеть, и он повалился на лежанку, и лишь видел, как Бешт очертил вокруг него круг. В какой-то момент он перестал видеть, и только слышал какие-то голоса, а перед его внутренним взором то и дело вспыхивали молнии и всполохи огня; какой-то неземной страх сжал его сердце, и страх этот все нарастал и нарастал, пока он окончательно не потерял сознания…

Спустя некоторое время после этого случая Магид засобирался домой. На прощание Бешт возложил руку на голову Магида и благословил его, а затем склонил голову, показывая, что ждет ответного благословения, но после того, как Магид постиг все величие Бешта, ему показалось, что это будет верхом нескромности: кто он такой, чтобы благословлять Бешта. И тогда Бешт взял его руку и возложил себе на голову в знак полного равенства между ними, и Магиду не оставалось ничего другого, как произнести слова благословения.

С этой поездки в Меджибож Магид Межирича и стал верным последователем и соратником Бешта.

«Шивхей Бешт» говорит, что произошедшее в ту ночь с Бештом и Магидом было ничем иным как обрядом посвящения. По словам р. Яакова-Йосефа из Полонного, такой же обряд Бешт провел в свое время и с ним, и суть его заключалась в том, что в течение часа-двух обучить человека знанию всей Торы, в том числе и самых сокровенных ее сторон, а для этого надо ввести его в то состояние, в котором находились евреи во время принятия Торы у горы Синай.

Отсюда и эти молнии, и всполохи, которые евреи, согласно Торе, видели у горы Синай неким особым «слуховым зрением» (то есть у них, по мидрашу, перепутались органы слуха и зрения, и они стали «видеть звуки» и «слышать видимое», что нам, безусловно, трудно представить и понять).

Рассказывают также, что однажды Бешту поведали о том, что Магид трактует какой-то отрывок из книги «Зоар» практически теми же словами, что и он, Бешт ответил: «А вы думали, что