– Наше солнышко очнулось, – сказал Джон с сиденья кучера.

Джеймс перекатился на спину. Голова его билась о дно пустой телеги, подскакивавшей на кочках, и каждый толчок ощущался как удар молотом по наковальне.

– Сядь. – Том поддержал его за плечи. – А тебе идет лиловый цвет, Джеймс.

Джеймс застонал и схватился рукой за ребра. Том ухмыльнулся и приложил носовой платок к разбитой губе; под его носом виднелись засохшие черные потеки крови.

– А с тобой что случилось? – прохрипел Джеймс.

– Упал на кулак Фланегану, – насмешливо бросил Джон.

Том рассмеялся и подмигнул, отчего разбитая губа снова разошлась.

– Не мог же я смотреть, как моего приятеля превращают в месиво.

Джеймсу показалось, что его сейчас опять стошнит.

– Я сам могу за себя постоять.

Джон засмеялся:

– Это да, по тебе видно.

– Хорошо, что Том у нас такой идиот. Это он спас твою задницу, – добавил Уилл. – Приходим мы из конторы, а тут Том, из которого кровь хлещет, как из лопнувшего водопровода, обхватил руками Фланегана и Беркшира и дурным голосом поет им в ухо.

В подтверждение своей смекалки Том, напрочь лишенный слуха, прогудел:

– На холмах и долинах зреют гроздья лозы, из которых фонтаном бьет вино чище слезы… Так осушим же чаши за нас с тобой, Австралия!

Он шутливым жестом прижал одну руку к сердцу, а вторую положил Джеймсу на плечо, и тот, несмотря на боль, не смог сдержать кривую улыбку.

– Вот видишь! Ирландцы просто не могут злиться, когда им начинает петь пьяный. Даже такой тупица, как Фланеган.

Через несколько часов, уже при полной луне, телега заехала во двор их дома. Джеймс держался руками за голову, чтобы она не лопнула. Джон остановил лошадей и взглянул на свет в окне.

– Ну что, идем?

Братья потащили Джеймса к дому. Джон распахнул дверь ударом ноги, и она громко захлопнулась за ними. Младшие сидели за столом и ели. Но вот они увидели Джеймса, и ложки застыли в воздухе. Грейси испуганно вскрикнула. Миссис Шелби повернулась от плиты и застыла на месте.

– Девочки, принесите чистые полотенца! – скомандовала она.

Ошеломленные дети продолжали сидеть, уставившись на Джеймса.

– Ну же! – прикрикнула она. – Бегом!

Те, налетая друг на друга, ринулись из комнаты.

Джеймс откашлялся и похлопал Джеймса по спине:

– Ах, мама, видела бы ты нашего Джеймса! Он выбрал самого здоровенного мужика во всей округе! Эта тупая скотина натворила много бед, прежде чем он вмешался.

– Давайте его сюда.

Миссис Шелби придвинула стул и набрала в кастрюлю воды. Ее поведение вызвало у парней беспокойство.

Первым заговорил Уилл:

– Ну, тому тоже досталось прилично. И выглядит он определенно хуже Джеймса.

Миссис Шелби молчала. Трое братьев переглянулись – они ждали другой реакции.

– Идите помогите девочкам.

Миссис Шелби присела перед Джеймсом, приподняла его голову за подбородок и внимательно осмотрела лицо.

– Да он в порядке, мама, – заметил Том. – Там больше крови, чем каких-то повреждений.

Она обернулась.

– Проваливайте отсюда! Вы все! – Миссис Шелби проследила, чтобы они ушли. – Господи, я воспитала шайку идиотов! – Она повернулась к Джеймсу и начала промывать рассеченную щеку, придавливая сверху. – Ну что, гордишься собой?

Джеймс поморщился и от горьких слов, и от прикосновения воды к открытой ране.

– Тебе это понравилось? – спросила она. – Бить кулаком в чье-то лицо? Так напиться… Легче стало, да? Лучше?

Джеймс посмотрел на нее одним глазом и потупился.

– Ты ведь выше этого, Джеймс. – Она опустила полотенце в кастрюлю, и вода в ней окрасилась в розовый цвет. – Я могла бы ожидать такого от своих мальчишек. Но не от тебя. Твоя мать, должно быть, в могиле переворачивается.

Он отвернулся:

– Тесс не была мне матерью.

– Я это знаю. – Она помолчала. – Я говорю о твоей настоящей матери.

– А откуда вы узнали?

– Да нужно быть слепым или глупцом, чтобы не догадаться! – воскликнула она. – Вы с Шеймусом отличаетесь по внешности и характеру настолько, насколько вообще люди могут быть разными! – Она снова взялась за полотенце. – Я достаточно хорошо знала твою тетю. И поняла, что Тесс очень больна, раньше Шеймуса. Это она рассказала мне, что ты им не родной и что они тебя усыновили.

Лицо Джеймса осунулось, плечи обмякли. От виски в голове была тяжесть, мешавшая думать.

– Эта женщина любила тебя. – Голос ее дрогнул. – Для нее было мýкой видеть, что происходит с тобой. Вернее, что Шеймус делает с тобой.

– Она умерла из-за меня. – Треснувшее ребро укололо его в легкое, но Джеймс даже не вздрогнул.

– Это неправда! У Тесс был рак, Джеймс. Он поразил ее внутренние органы, слышишь? Из-за этого у нее было шесть выкидышей. Ты был единственным, что позволило ей продержаться на этом свете так долго. Ты! Она знала, что умирает, – знала еще до того, как они уехали из Ирландии. Она говорила, что ты единственное, что заставляет ее сражаться за каждый день своей жизни. Ты! – Миссис Шелби жестко обхватила его побитое лицо ладонями. – А теперь слушай меня, Джеймс, и слушай внимательно. В жизни у тебя есть выбор. Ты можешь позволить злости и скорби есть тебя изнутри. Можешь заливать эту боль алкоголем, пока она не отравит окружающих тебя людей. Именно так поступил Шеймус. Но он – проклятый трус, Джеймс! – Руки ее стали нежными, глаза заблестели, но голос по-прежнему звучал твердо. – У тебя есть выбор, Джеймс. Выбирай, что ты привнесешь в этот мир – умиротворение или страдание? – Она отжала полотенце в кастрюлю, и на этот раз вода стала темно-красной. – Иди спать.

Джеймс добрел до библиотеки и упал там на диван. Из угла вдруг послышалось прерывистое дыхание, и, обернувшись, он увидел всхлипывающую Шарлотту.

– Почему они побили тебя, Джеймси? – спросила она, и подбородок ее задрожал.

Ее слезы обожгли ему сердце.

– Я вел себя как идиот. В этом никто не виноват, только я сам.

Маленькая девочка нахмурилась так сильно, что ее личико перекосилось.

– Я испугалась, когда увидела тебя. По-настоящему испугалась. Я боялась, что ты умер.

В душе его, словно спичка, вспыхнуло чувство стыда. Он посмотрел на свои ободранные руки и вдруг ясно и четко понял, в чем состоит его выбор, понял это глубоко, до мозга костей.

В комнату вошли Джон и Уилл.

– Давай, милая, в постель.

Шарлотта тут же ушла.