— А если я решу не рисковать? — спросила Шайлер.

— Тогда приговор будет приведен в исполнение.

Мысль о том, что жизнь Мими находится в ее руках, действовалана Шайлер угнетающе. Рисковать собственной жизнью, чтобы спасти врага?! Как онаможет добровольно вызваться на такое дело? Шайлер отправилась в больницу кматери, надеясь обрести подсказку.

Аллегра спокойно спала в своей постели.

— Я не знаю, как мне быть. Если я этого не сделаю, Мимиумрет. Но если сделаю, тогда уже я могу превратиться в чудовище... Мама, скажи,что мне делать? Помоги мне!

Однако Аллегра, как обычно, не издала ни вздоха.

И вот теперь на Шайлер внимательно смотрел Джек. Что он имелв виду, поднимая этот вопрос сейчас? Разве ему не следовало бы находиться рядомс Мими и помогать ей смириться с неизбежностью? Джек оглянулся на Лоуренса; тотпристально смотрел на них. Юноша снова перевел взгляд на Шайлер.

— Ты — дочь своей матери. Только ты можешь провести судкрови.

Шайлер отступила на шаг.

Лоуренс кашлянул, но прикусил язык.

— Лоуренс, ты же сам говорил, что Шайлер дарованы такиесилы, какими не обладает никто из нас! Шайлер, пожалуйста! Умоляю тебя! —произнес Джек. На глазах его блестели слезы. — Ты ее единственный шанс. Они жеуничтожат ее!

И внезапно Шайлер осознала, что стоит на кону. Совет несобирался шутить. Это не было игрой, затеянной ради забавы. Они провелирасследование и объявили приговор. Наказание, что было увековечено в Книгезаконов. Они пересекли океан и прибыли в Венецию, в древнюю тюрьму, чтобыпривести приговор в исполнение.

Мими собираются сжечь.

Шайлер искоса взглянула на Джека.

«Твоя сестра пыталась уничтожить меня! Она хотела, чтобы яумерла! Чтобы меня забрала Серебряная кровь! Как я могу...»

Но она знала, как должна поступить. Это был тот самый знак,которого она ждала все это время. Девушка пристально взглянула в полные тревогизеленые глаза Джека.

— Ладно, — сказала она, глубоко вздохнув. — Я это сделаю.

Приговор приводился в исполнение в одной из старинных комнатв глубине Дворца дожей. Все началось с официального объявления вердикта. МимиФорс доставили туда в кандалах. Ее обрядили в черную робу; белокурые волосыбыли скрыты под капюшоном.

Совет старейшин выстроился около нее полукругом. Главастражей как раз закончил излагать судебное предписание, когда Лоуренс остановилпроцедуру.

— По праву Региса я объявляю, что имею основания требоватьсуда крови, дабы опровергнуть или подтвердить заключение Совета.

— Суда крови? — удивился Эдмунд Эрлих, глава стражей. — Ноэто невозможно! Или Аллегра пробудилась?

Чарльз Форс, сидевший в переднем ряду рядом с сыном, вскочилсо своего места.

— Я поддерживаю ходатайство о суде крови!

— Лоуренс, разумно ли это? О чем ты вообще говоришь? —недоуменно спросила Нэн Катлер.

— Дочь Аллегры, Шайлер ван Ален, вызвалась провести этотритуал.

И с этими словами Лоуренс велел Шайлер выйти вперед.

— Полукровка?! — взвился Форсайт Ллевеллин. — Я против!Откуда нам знать, что она действительно на это способна?

— Дочь Аллегры? — переспросил еще один старейшина.

— Она наделена силами, намного превосходящими норму, и яуверен, что она сможет справиться с этой задачей.

Члены Совета принялись перешептываться; они отложили казнь иудалились на совещание в другую комнату. Несколько часов спустя они вернулись,и глава стражей провозгласил:

— Ходатайство о проведении суда крови удовлетворено.

Мими и Шайлер отвели в небольшую комнатушку рядом с заломсуда. Лоуренс хлопнул внучку по плечу.

— Будь осторожна. И не забывай, что я тебе говорил.

Когда они остались одни, Мими сбросила капюшон и сотвращением взглянула на Шайлер.

— Ты!..

— Я.

— Ты мне не нужна! Я лучше умру!

— Правда? А то ведь другого выбора у тебя нет! — огрызнуласьШайлер.

Мими вспыхнула.

— Это мой брат тебя упросил?

— Да. Можешь считать, что обязана ему жизнью — если,конечно, и вправду окажется, что ты невиновна, — откликнулась Шайлер.

Мими скрестила руки на груди и принялась разглядывать ногти.Наконец она закатила глаза.

— Ладно, давай покончим с этим.

Шайлер приподнялась на цыпочки и коснулась губами шеи Мими.Она погрузила клыки в ее плоть и, как и тогда, с Оливером, перенеслась впрошлое, заглянула в воспоминания Мими, увидела вечер нападения...

Темное подземелье под Хранилищем. Мими и Кингсли, смеющиесянад книгой. Они же внутри пентаграммы. Огонек свечи пляшет, и пляшут тени покаменным стенам.

Мими режет себе запястье, проливает кровь в огонь ипроизносит слова заклинания.

Но... ничего не происходит.

Мими сделалось дурно, а заклинание не сработало.

Она не сумела собрать в себе достаточно ненависти, чтобыпризвать Серебряную кровь.

Однако Мими не потеряла сознание — лишь быладезориентирована. Она видела все развертывающиеся перед ней события, новоспоминания о них остались лишь в ее подсознании — потому-то она и не сумелавспомнить их и доказать свою невиновность. Теперь же, во время суда кровиШайлер смогла увидеть то, что произошло на самом деле.

Кингсли выругался и подхватил нож. Он полоснул себя позапястью и сильным низким голосом произнес заклинание вызова.

Земля раскололась, как при землетрясении, и из расщелинывырвалось пламя. Воздух заполнился дымом, и внезапно массивная темная фигурадвинулась прямиком к Блисс Ллевеллин, а потом — к Присцилле Дюпон.

В последовавшей за этим всеобщей суматохе Кингсли помог Мимивстать и положил руку ей на плечо.

Шайлер почувствовала, как что-то холодное прижалось ктыльной части ее шеи — в точности как тогда почувствовала Мими.

Потом Кингсли вытолкнул Мими из ниши и помчался в Хранилище,где и сделал вид, будто его придавило стеллажом.

Это все сделал Кингсли.

Шайлер с бульканьем поглощала кровь Мими. Она знала, чтодолжна остановиться, но не могла. Она хотела видеть, хотела поглотить всевоспоминания Мими. Она увидела и кое-что другое — вечер бала Четырех сотен.Вечеринку после бала, проходившую в Оренсанс-центре. Джека Форса, надевающеготу маску, что была на юноше, целовавшем ее в тот вечер.