— Я никогда не хотел сместить тебя, Чарльз. Я только хотелизбавить нас от опасности.

— От опасности? Избавиться от опасности невозможно. Все, чтоты сделал, — посеял страх и слабость. Ты заставишь нас снова отступить. Уйти втень. Во тьму, где мы будем прятаться, подобно животным.

— Это будет не отступление, а тактический маневр, который мысможем подготовить. Потому что война надвигается, и на этот раз ты никак несумеешь ее предотвратить. Серебряная кровь набирает силы, и будущее этого мирарешится раз и навсегда.

Чарльз Форс промолчал. Он подошел к окну и стал смотреть наГудзон. По водной глади медленно двигалась баржа; послышался печальный крикчайки.

— Но у меня есть надежда. Предсказано, что дочь Аллегрыповергнет Серебряную кровь. Я верю, что Шайлер принесет нам спасение, которогомы взыскуем, — сказал Лоуренс. — Она почти так же сильна, как ее мать. — Онрассказал Чарльзу о поразительных способностях Шайлер. — А когда-нибудь онадаже превзойдет ее.

— Шайлер ван Ален... полукровка? — принялся размышлять вслухЧарльз. — Ты уверен, что речь идет именно о ней?

Лоуренс кивнул.

— Потому что у Аллегры было две дочери, — почти шутливо произнесЧарльз. — Наверняка даже ты помнишь об этом.

По какому-то совпадению осуждение Мими и приведениеприговора в исполнение было назначено на «лыжную неделю» в марте, и Мимипозволила себе притворяться, будто вся семья просто едет на каникулы в Венецию.Вся надвигающаяся перспектива — сожжение крови, ее неминуемое уничтожение —казалась девушке полной нелепостью.

Она была уверена, что отец найдет какой-нибудь способ спастиее от подобной участи, и во время перелета через океан Мими листала модныежурналы и отмечала наряды, которые купит, вернувшись в Нью-Йорк. Но едва лишьони прибыли в Венецию, бравада Мими дала трещину. Особенно когда члены Советапровели их с Чарльзом в отведенную им гостиницу. Они тоже приехали в древнюютюрьму, дабы стать свидетелями завершающей церемонии.

В комфортабельной спальне, где Мими по-прежнему могласмотреть по телевизору «Мои прекрасные шестнадцать» и «Тиара-герлс», труднобыло поверить в смерть и сожжение. Но стоило ступить на полузатопленныетротуары Венеции, и прошлое оживало, и воспоминания Мими пронзительно вопили обохоте: смерть врагов Голубой крови, черные одежды презрения на извращенныхпредателях, крики о вине.

Мими содрогнулась.

Традиция требовала, чтобы подсудимый добровольно сдалсятюремщику, и после приезда Мими вечером покинула гостиницу и совершилаисторическую прогулку по мосту Вздохов, успевшему повидать тысячи заключенныхГолубой крови.

Мост нарекли так потому, что он был последним местом, скоторого осужденные могли взглянуть на город. Девушка легкой походкой прошла понему. Бок о бок с ней шагал Джек, молчаливый и угрюмый. В нескольких шагах заними, завершая процессию, следовали старейшины и стражи. Мими слышала тяжелуюпоступь мужских ботинок и более легкий перестук дамских туфелек.

— Не надо, — бросила Мими брату.

— Что не надо?

«Не надо вести себя так, будто я уже умерла. Вот я,например, не сдаюсь».

Мими вызывающе вскинула голову.

— Я не беспокоюсь! Они поймут, что меня подставили!

— Ты никогда не сдаешься? — спросил Джек.

На губах его появилась тень улыбки.

Его приятно удивило, что сестра остается такой же дерзкой исамоуверенной, как и всегда. Ее храбрость была достойна восхищения.

— Я смеюсь в лицо смерти. Хотя, с другой стороны, я и естьсмерть.

Они остановились посреди моста, вспоминая другую прогулку,другую эпоху, их общее прошлое. Более счастливые времена.

Тут Мими осенило. Она повернулась к брату. Они стояли лицомк лицу, словно века назад.

— Я отдаю себя тебе, — прошептала Мими, вкладывая свои рукив руки Джека.

Это были священные слова, с которых начиналась церемония.Они влекли за собой возникновение уз. Джеку достаточно было повторить этислова, обращаясь к Мими, и их узы были бы заключены вновь в новой жизни. В этойжизни.

Джек удержал ее изящные руки, поднес к губам и поцеловалкрепко и страстно. Юноша закрыл глаза. Он чувствовал, как дрожат пальцы Мими, асознание его заполнила ее любовь, ее желание, вся ее душа, на грани ожидающаяего ответа.

— Нет. Не сейчас, — вздохнул Джек, крепко держа сестру заруки, и открыл глаза, чтобы она могла в них заглянуть.

— Если не сейчас, то когда же? — спросила Мими.

В голосе ее дрожали слезы. Она так любила его! Онпринадлежал ей. Она принадлежала ему. Таков был обычай их народа. Ихбессмертная история.

— Может оказаться, что мое время истекает. Наше времяистекает.

— Нет! — произнес Джек. — Я этого не допущу! Ни за что!

Он отвел взгляд и высвободил руки.

Разъяренная Мими скрестила руки на груди и посмотрела, чтоже отвлекло Джека.

В нескольких шагах за ним шла Шайлер ван Ален с дедом. Нунадо же! Эта гадина что, не может оставить ее в покое? Она же и так победила,чего ей еще?

— Подожди, — сказал Джек. — Это не то, что ты думаешь. Мненужно поговорить с Шайлер.

Мими смотрела вслед Джеку, направившемуся к ее сопернице. Еечто, не могут не доводить хотя бы в ночь ее осуждения?

Когда Джек Форс вдруг возник рядом с ней, Шайлер испуганновздрогнула.

Она приехала в Венецию с Лоуренсом по просьбе дедушки. Мысльо том, что ей придется быть свидетельницей смерти Мими, не вызывала у девушкиудовольствия, но, как и сама Мими, Шайлер не могла до конца поверить, что это ивправду случится.

— Ты знаешь про суд крови, — сказал Джек.

Шайлер кивнула.

— Да. Дедушка сказал, что это единственный способустановить, что же на самом деле произошло тем вечером. Единственный способзаставить Совет отменить свое решение.

Шайлер не сказала, что Лоуренс поведал ей еще кое-какиедетали о суде крови. Во время их вампирских уроков дедушка вкратце изложил ейисторию ее матери и сообщил, что Габриэлла была единственным вампиром,способным его проводить: как одна из самых высокопоставленных венаторов,Габриэлла могла отличить память крови от лжи.

— Ты — дочь Аллегры, и ты могла унаследовать этуспособность, — сказал тогда Лоуренс. — Возможно, ты сумеешь снять обвинение сМими Форс.

— Дедушка! — взмолилась Шайлер. — Я не... Я не могу...

— Выслушай меня внимательно. Суд крови означает, что тебепридется выпить крови Мими, чтобы выяснить, что же на самом деле произошло темвечером. Лишь неразвращенная обладала силой, позволяющей по памяти кровиотделить подлинные воспоминания от лжи. Но это сопряжено с большим риском: еслипить кровь другого вампира, существует вероятность, что ты поддашься тому жеискушению, что одолело Серебряную кровь, убьешь Мими и сама будешь обреченапревратиться в мерзость. И лишь тебе решать, готова ли ты пойти на такой риск.