— Извини, что разочаровала тебя.

— Вовсе нет. Как ты себя чувствуешь? — спросила Шайлер.

Она собиралась навестить Блисс в больнице, но последниенесколько дней выдались просто сумасшедшие; Шайлер пыталась одновременноуправиться с насыщенным школьным расписанием, вампирскими уроками и тем фактом,что ее дедушка собирается вступить в генеральное сражение всей его жизни. Былообъявлено открытое голосование, и выборы приближались.

— Получше, — сказала Блисс. — Ты... э-э... в курсе, что сомной произошло?

— Угу, — отозвалась Шайлер. — Дедушка сказал, что это былКроатан, но ты в безопасности.

Блисс рассказала Шайлер про испытание, про то, как онаоткрывала разум перед Нэн Кластер, и про то, что отметины исчезли с ее шеи.

— Со мной было то же самое, — сказала Блисс. — Помнишь? Темвечером, когда мы были на фотосессии.

— Да.

— На меня тогда напали, но отметины исчезли. И я ничего немогла вспомнить.

— Еще она хотела посмотреть у меня тыльную часть шеи. Правдастранно?

Шайлер кивнула, позабыв, что Блисс ее не видит.

— На самом деле это тоже часть испытания — мне дедушкасказал. Нэн приходила и сюда. Проверить меня.

— Что, правда? Так я не одна?

— Нет, конечно! Проверяли всех, кто там находился.

— Клево.

— Ну так и чего?

— Слушай, я кое-что узнала от папы. Помнишь, Комитетпостоянно твердил, что никакой Серебряной крови нет?

— Угу.

— Ну так вот, кажется, они передумали.

— Да, я тоже об этом слыхала, — отозвалась Шайлер.

Лоуренс держал ее в курсе событий в Совете. Теперь, когдабыл убит взрослый вампир, руководство общиной бурлило — там назревал мятеж.Серебряная кровь сделалась прискорбной прозой жизни, с которой приходилосьсчитаться.

— Ну, как бы то ни было, папа считает, что это должен быть одиниз нас — кто-то высокопоставленный, из старого семейства, — сказала Блисс.

— Корделия тоже всегда это утверждала.

— Может, ты подумаешь, что я свихнулась, — продолжала Блисс,— но я, кажется, знаю, кто это сделал.

— Кто что сделал?

— В смысле — я, кажется, знаю, кто укрывает Серебрянуюкровь, — сказала Блисс. — Я думаю, Кингсли как-то с этим связан.

Блисс рассказала Шайлер о своих подозрениях и о том, как онисовпали с тем, что отец рассказал ей об извращении — об интересе Кингсли ктемной материи, о той странной книге, которую он постоянно читал, о том, что онбыл знаком с историей и мифологией Серебряной крови.

Шайлер присвистнула.

— Даже не знаю... звучит подозрительно, да, но тебе некажется, что выводы немного скоропалительные?

— Может быть, но я застряла тут до следующей недели, —сказала Блисс. — А вы с Оливером не сможете приглядеть за этим?

Ближе к концу недели Шайлер с Оливером раскопали несколькоинтересных фактов про новичка. В Хранилище был наведен хотя бы относительныйпорядок — фактор велокс оказался очень кстати. Пыль и штукатурку убрали, и овзрыве теперь напоминала лишь небольшая, толщиной с волосок, трещина вмраморном полу. Просто поразительно, на что способны вампиры, если поставятсебе какую-то цель.

Проследить за чередой местопребываний Кингсли оказалосьнесложно благодаря широкому кругу знакомств Оливера в частных школах, а такжеблагодаря хитроумной компьютерной слежке.

Шайлер позвонила Блисс в больницу, чтобы сообщить, что ониобнаружили.

— Мартины приехали в Нью-Йорк тем самым вечером, когда, какты говоришь, убили Дилана, — сказала она. — И мы выяснили, что Кингсли был влетней школе в Хотчкиссе, там, где убили ту девушку. И он провел неделю вЧоате, в гостях у друга — там, где прямо перед началом занятий нашли мертвымодного второкурсника. Он был здесь, в Нью-Йорке, в ту ночь, когда в «Кварталесто двадцать два» убили Эгги, и еще он был на вечеринке, на которой умер ЛэндонШлессингер.

— Так я и знала! — воскликнула Блисс.

— И еще одно: Кингсли был последним, кто навещал СаммерАрмори. Оливер сказал, что ходят слухи, будто они встречались. Так что онприсутствовал неподалеку от места всех преступлений. Но полностью я не уверена,это может быть и простым совпадением. Куча молодежи Голубой крови посещаетлетнюю школу в Хотчкиссе, ездит в Чоат, были тем вечером в «Квартале стодвадцать два» и были знакомы с Лэндоном Шлессингером. А Саммер Армори много скем встречалась. Я уверена, что, если постараться, мы найдем еще нескольких,кто подпадет под все пункты списка.

— Нет, это наверняка он. Я уверена! — решительно произнеслаБлисс.

— Ты собираешься рассказать отцу об этом?

— Я даже не знаю... Он — кто-то вроде консультанта при семьеКингсли. В смысле...

— Давай я расскажу Лоуренсу, — предложила Шайлер. — Онразберется, что с этим делать.

Когда Шайлер за ужином изложила Лоуренсу все подозренияБлисс и свидетельства в пользу обвинения, дедушка даже не оторвал взгляда отсвоего бифштекса на ребрышках.

— Любопытно, — рассеянно произнес он.

— Правда любопытно? — спросила Шайлер. — Как ты думаешь, некроется ли за этим что-нибудь?

Лоуренс глотнул вина из бокала.

— Возможно.

Больше он ничего не сказал на эту тему, и Шайлер за весьвечер ничего не смогла из него вытянуть.

Следствие Комитета по поводу инцидента в Хранилище созвалопубличное слушание; на него вызвали всех свидетелей нападения, чтобы они далипоказания Комитету. Слушание проходило в одном из огромных залов судебногозаседания, расположенных под Хранилищем. Члены Совета уселись в ряд на высокомпомосте, лицом к собравшимся. В центре сидел Чарльз Форс. Лоуренс ван Ален направом краю ряда уже, как обычно, пыхал сигарой. Новый глава стражей, ЭдмундЭрлих, в миру — известный историк искусств и владелец художественной галереи,вел судебное разбирательство со своего места на помосте. Сбоку находилосьнебольшое возвышение — на него вызывали свидетелей. Перед помостом стоялинквизитор, официальный обвинитель, выступающий от имени Комитета.

Зал был забит представителями почти всех семейств Голубойкрови. По мере того как Шайлер, Джек, Блисс и Оливер поочередно излагали своиверсии произошедшего, напряжение возрастало.

Теперь они сидели бок о бок в переднем ряду. Рядом с Джекомрасположилась Мими. До нее очередь еще не дошла. От этого расследования онасильно нервничала, но решила, что как-нибудь выкрутится. В конце концов, она жене хотела причинить вред Блисс или убить Присциллу Дюпон — вовсе нет! До старойперечницы ей вовсе не было никакого дела. Это просто несчастный случай. Они этопоймут. А раз мотива преступления нет, они не смогут определить, что это онавиновата. Мими ухватилась за руку брата, и Джек ответил ей сердечнымрукопожатием.