Оливер положил руку девушке на голову и привлек ее обратно ксвоему горлу.

Шайлер закрыла глаза и снова погрузила клыки в шею юноши.При этом чувства ее обострились, а разум Оливера открылся перед ней. Памятькрови внезапно хлынула в нее. Это было в точности как рассказывала Блисс: онапоглощала его душу, самое его существо и... что это? Теперь сознание Оливерабыло для нее открытой книгой, его кровь смешалась с ее кровью, воскрешая ее...и она могла прочитать любую его мысль, все, о чем он только думал в течениежизни... увидеть любое его воспоминание.

Оливер был влюблен в нее.

Он был влюблен в нее все это время. С тех самых пор, как онипознакомились. Все эти долгие годы.

Шайлер давно подозревала это, но заглушала свою догадку.Однако теперь она подтвердилась. Девушка не могла больше отрицать очевидное.

«Ох, Олли! Мне не следовало это делать!»

Шайлер впала в отчаяние. Священное целование лишь усилит еголюбовь, а не развеет ее.

Теперь они связаны друг с другом новым, более сложнымобразом.

Этого Шайлер не ожидала. Она понимала теперь, что их дружбегрозит опасность. Возврата назад нет. Им остается лишь идти вперед.Существовать как вампир и фамильяр. Связанные древним ритуалом крови.

Шайлер закончила. Она насытилась. Она вытащила клыки ипочувствовала, как животворная энергия течет по телу. Ощущение было такое,будто она проглотила несколько галлонов высококлассного кофе. На щеках девушкииграл румянец, а глаза блестели.

Голова Оливера упала на грудь. Он уже спал. Шайлер осторожноположила его на кровать, где ему предстояло отдыхать ближайшие несколько часов,и накрыла собственным одеялом.

«Что я наделала?» — подумала Шайлер, чувствуя, как ее зрениеи прочие чувства обостряются.

Сумеют ли они скрыть эту тайну от Комитета? А вдруг Оливераизгонят, обнаружив, что проводник стал фамильяром? Шайлер помнила, как Корделияговорила ей, что Аллегра вышла замуж за отца Шайлер, своего фамильяра, вопрекикодексу вампиров. Ее мать сменила одни узы на другие.

А как же теперь Джек?

Когда Оливер проснулся, Шайлер сидела за столом и смотрелана него.

— Ну, — сказал юноша, почесывая шею, где все еще саднили отметиныот зубов, — думаю, это можно назвать — о пользе друзей.

Они дружно рассмеялись.

Шайлер бросила в него подушкой. Она проводила Оливера додверей и еще раз поблагодарила. А он перед уходом поцеловал ее в губы. Быстро,едва коснувшись, но все-таки в губы.

Шайлер заперла за ним дверь. У нее было тяжело на сердце.

«Это было ошибкой».

Отдельная палата Аллегры ван Ален располагалась на верхнемэтаже Колумбийской пресвитерианской больницы, в отдельном крыле, гдеразмещались богатые и знаменитые пациенты, уже идущие на поправку. Комната былаотделана в стиле, более уместном для лучших гостиниц города: белое итальянскоепостельное белье, роскошные ковры и хрустальные вазы со свежесрезаннымицветами. Каждый день бригада медсестер делала Аллегре массаж и растирала еетело, чтобы уберечь от пролежней и атрофии мышц.

Правда, сама Аллегра этого не замечала. Некогда она быласамой прославленной красавицей этого города, а теперь лежала, погрузившись всон и не замечая ничего вокруг, — женщина с прекрасным и трагическим прошлым,но без будущего. Стоявший рядом с кроватью монитор сердечной деятельностипоказывал, что пульс у пациентки ровный. Долгое время в палате не было слышноничего, кроме размеренного попискивания механизма.

Лоуренс ван Ален сидел в кресле напротив кровати Аллегры. Онпришел навестить дочь впервые с момента своего возвращения. Он долго откладывалэтот визит, предчувствуя, как тяжело ему будет увидеть своего ребенка в такомплачевном состоянии.

— Ох, Габриэлла, — сказал он, в конце концов. — Как же онотак получилось?

— Она тебя не слышит, — произнес Чарльз Форс, входя вкомнату.

Он нес еще одну вазу с цветами. Чарльз поставил цветы настолик рядом с кроватью. Он не удивился, обнаружив здесь Лоуренса.

— Она решила не слышать, — сказал Лоуренс. — Это все ты.

— Я тут ни при чем. Она все решала сама.

— Может, и так, но все равно это твоя вина. Если бы ты не...

— Ты хочешь сказать — если бы я не спас ее во Флоренции?Если бы я тогда позволил твари добраться до нее? Тогда она не впала бы в кому?А какая была альтернатива? Позволить ей умереть? Что мне было делать? Скажи,отец!

— То, что ты сделал, было против законов вселенной. Это былоее время, Михаил. Ее время уходить.

— Не говори мне о времени! Ты понятия не имеешь, чтопроизошло! Тебя здесь не было! — с горечью отозвался Чарльз.

Он коснулся щеки Аллегры и с нежностью погладил ее.

— Когда-нибудь она пробудится. Пробудится из любви ко мне.

— Очень прискорбно, Михаил, что ты до сих пор ничего непонял. Она никогда не будет любить тебя так, как любила прежде. Она не пойметтого выбора, что сделал ты. Тебе следовало позволить ей умереть. Она никогда непростит тебя.

У Чарльза Форса задрожали плечи.

— Почему ты разговариваешь со мной, словно с несмышленыммальчишкой? Она покинула небеса только ради любви к вам с Корделией, когда выбыли изгнаны.

— Да. Мы были обречены, мы, приверженцы Люцифера. Но твоясестра принесла нам надежду. Она по собственному выбору стала одной изне-мертвых.

— А я по собственному выбору последовал за ней.

Лоуренс задумался над их древней историей. Каким давнимказалось все это теперь: Люцифер, восходящий на трон, Князь небес во всей егославе, его сверкающая звезда, восходящая, прекрасная, словно солнце. Он был могущественным,как сам Бог, или так они думали во вред себе. Их страдания. Их безжалостноеизгнание из рая и Габриэлла, Добродетельная, добровольно вызвавшаяся уйти сприспешниками Люцифера, чтобы принести себе подобным надежду и спасение. Онаотвернулась от небес из любви к ним, а Михаил последовал за ней, потому что несмог вынести разлуки с любимой. Их двоих называли неразвращенными, потому чтона них не лежал грех изгнания. Они ушли по собственной воле. Ради любви идолга.

— Итак, ты победил, Лоуренс. После стольких лет ты все-такиполучил желаемое. Получил Совет.

Открытое голосование было созвано нынешним утром, и Лоуренсаизбрали Регисом почти единогласно. Чарльза немедленно лишили титула иобязанностей. Его репутация серьезно пострадала после того, как Мими былапризнана виновной. Едва лишь эти новости были обнародованы, Чарльз подалзаявление о выходе из Совета старейшин.