– Здорово все получилось, – я не скрывал своего восхищения.

– Она у тебя умница, я даже тебе завидую, – он отхлебнул щедрый глоток пива и жадно «прикончил» рыбку.

– Да перестань, ты и сам теперь не одинок, – говорить о Маше без учета обстоятельств было трудно, но все же я попытался. Лёня заметно сник.

– Я взял тайм-аут, мне не нравится, что произошло между тобой и ее отцом, я пока не знаю, как буду действовать дальше.

– О, прости, не знал.

– Я на твоей стороне, – он кивнул, – и пока это важнее, чем выслушивать Машины обвинения в твой адрес.

Я был поражен откровенностью друга и его выбором приоритетов. Я не успел ничего ответить, как к нам подсели другие коллеги: Аня и Оля защебетали о рабочих новостях, отложив наш с Лёней разговор на неопределенный срок.

Когда до меня снова добралась Инна, было уже полдесятого вечера.

– Устал, Дань? – спросила она, я заметил, что и она сильно утомилась.

– Немного, – признался я, – но не так, как ты. Ты всех здесь объединяешь, собираешь, кормишь и веселишь.

Сегодня я своими глазами увидел, как Инна ловко управляется с большим количеством дел, при этом уделяя внимание каждому гостю.

– И я устала, надо потихоньку всех распускать, чтобы к десяти уже не шуметь. У нас в доме строгие правила, – она уткнулась мне в плечо и легонько поцеловала.

– Мы скажем всем, что обручились? – не знаю, почему я спросил. Возможно, мне так хотелось еще раз пережить те эмоции, когда она сказала: «Да».

– А ты хочешь? – она серьезно посмотрела на меня.

– Да, – без колебаний ответил я, – здесь самые близкие люди, думаю, они за нас порадуются.

Инна спокойно встала и направилась к родителям, отведя своего отца в сторонку. Через пару минут она вернулась ко мне и помогла встать.

– Ну что ж, начнем, – тихо сказала она мне и затем громко для всех. – Друзья, можно на минуту вас отвлечь.

Разговоры потихоньку затихли, я заметил, что отец Инны убавил музыку.

– Мы с Даней благодарим вас за то, что вы пришли сегодня и разделили с нами радость его возвращения и почти выздоровления, – по комнате прокатился добрый смех, я тоже заулыбался. – Пока мы все вместе, мы бы хотели сделать небольшое заявление.

На этих словах Инна посмотрела на меня, передавая мне инициативу.

– Друзья, Инна согласилась стать моей женой.

Мои слова утонули в овациях, все кричали «Поздравляем», потом Толин бас начал волну «Горько-горько». Я обнял Инну и поцеловал. Я был счастлив!

К десяти вечера гости разошлись, последними уезжали мои родители. Мишка уже ждал их в машине, чтобы переночевать в моей съемной квартире и завтра рано утром вернуться с ними в Павлово.

– Сынок, Инночка, мы так за вас рады, – мама обняла Инну и поцеловала меня, – выздоравливай, Данечка, да приезжайте к нам хоть ненадолго, на выходные. Как же у тебя красиво, Инна!

Папа тоже обнял Инну и приобнял меня на прощание.

– Вы молодцы, ребята, с такими муками справились, и главное, что вместе. Теперь не страшно Даньку оставить одного в городе, – он цокнул языком, – а то уехал десять лет назад, вот уж мы с матерью напереживались за него поперву. Один в чужом городе, подросток еще. Ничего, возмужал, жену нашел. Молодцы.

Он похлопал меня по плечу. Мы с Инной стояли и улыбались, Инне были приятны лестные слова, а мне – то, что с папой у нас начался новый этап в жизни: мы сблизились, как никогда прежде, начали общаться, как отец и сын.

Когда Инна закрыла за родителями дверь, она крепко прижалась ко мне, уткнувшись мне в шею.

– Спасибо тебе за такой сюрприз, – я терся носом о ее волосы, целовал в макушку.

– Я хотела тебя немного порадовать, все так тебя любят.

– Спасибо, – я еще раз поцеловал ее в рыжие кудряшки. – Давай отдыхать, ты так устала.

Она сделала шаг назад и посмотрела на меня.

– Этот день надо будет переосмыслить, столько событий, – она взяла меня под локоть и направила в комнату.

– Отложим переосмысление на завтра? – предложил я.

– С удовольствием, – Инна прошла на кухню.

– Только не говори, что собралась убираться?

– Нет, конечно! Чтобы это убрать, нужен целый день! – она обвела руками кухню-гостиную: на всех горизонтальных поверхностях стояли тарелки, бокалы, пустые и недопитые бутылки, то тут, то там было что-то разлито. – Я только таблетки выпью и приду.

Я пошел в спальню и аккуратно включил свет, милая уютная комната встретила меня свежестью: окно было приоткрыто, принося прохладный воздух с озера. Мое внимание привлекла незаметная асимметрия на стене, я присмотрелся и заметил новую фотографию в бело-голубой рамке, она была немного большего формата, чем прочие. Я подошел ближе: на фото был я с Инной в Павлово на пляже, волосы мокрые и растрепанные, а наши покрасневшие лица перепачканы песком. В этом снимке было столько знойного солнца, беззаботности и молодости. Я не смог сдержать улыбку, незаметно для себя я стал частью огромного мира Инны, одним из любимых ею людей, достойных звания «ради этих людей стоит жить».

Я присел на кровать, а через несколько минут зашла Инна.

– Давай я помогу тебе раздеться? – сказала она с порога.

Я обернулся, весь сияющий.

– Я люблю тебя, – сказал я и указал на фото. Инна улыбнулась, подошла и присела рядом.

– Мое самое любимое фото, я себе еще распечатала, они вон там, на столе.

Я увидел рассыпанную стопку фотографий из нашего подхода: зеленые луга, синяя лента реки и наши счастливые солнечные лица.

Раздевшись, мы легли в постель и крепко прижались друг к другу, сил на ласки и поцелуи совсем не осталось. Мы лишь сказали «спокойной ночи» и почти сразу заснули.

Я проснулся, Инна лежала напротив и ласково смотрела на меня. Утренний свет пробивался сквозь прозрачные занавески, слегка колышущиеся от слабого ветра. Ее рыжие кудри переливались теплыми оттенками расплавленного металла от золотистого до медного. Я вспомнил день нашей первой встречи, именно блеск длинных рыжих волос привлек мое внимание. Случайность, мимолетная встреча, одно мгновение, переросшее в вечность. В глазах Инны я видел безмятежность, спокойствие и всепоглощающую нежностью. Мы лежали молча, любуясь друг другом: легкая простыня плавно обтекала изгибы любимого тела. Я знал ее всю: ямочки около уголков губ, когда она улыбалась, родинки и веснушки, милый вздернутый носик, тонкие пальчики, спрятанные сейчас под щекой.

– Доброе утро, Даня.

– Доброе утро, Инна.

Мы слились в бесконечном поцелуе.

Начинался новый день. Начиналась новая жизнь.

Я знаю точно, почти до минуты, сколько времени нам было отведено с Инной. В минутах это число поистине огромно; в днях – непонятно, сразу хочется разделить на 365; а в годах – всегда недостаточно.