– Не знаю, он кажется мне тревожным, напоминает о твоей пропаже.

– Хорошо, – без лишних вопросов согласилась Инна. – Тогда посмотрим «Завтрак у Тиффани».

Выходные прошли отлично, мы много занимались гимнастикой, ходили по коридору и даже вышли во внутренний двор больницы, где я побывал впервые, и что самое важное для меня – я прошел весь путь самостоятельно. Мы несколько часов просидели в тени раскидистого дерева с большими зелеными листьями и извилистыми ветвями.

Рано утром в понедельник Инна выскользнула из моей палаты, пока на смену не заступила Софья Павловна: по выходным дежурила или Алла, или студенты-практиканты, потому у нас была относительная свобода.

Юрий Сергеевич зашел и с порога обрадовал меня:

– Ну что, голубчик, расходился? Не смею пока задерживать в больнице. Амбулаторно полечишься, раз в неделю – ко мне, а там прооперируем, пластины надо убрать. Но это через месяц, не раньше, пока намертво не срастутся все осколки твои.

– Ого! – я совершенно не ожидал, что смогу так скоро выбраться домой. – Неужели, правда, отпускаете?

– А ну, брысь, пока не передумал! – он забавно махнул огромной рукой. – На вахте возьми бумаги и заполни все, Софочка все тебе объяснит, я напишу лекарства, которые надо купить, и потом зайду про режим еще скажу. Инна здесь сегодня?

– Да, в своей палате.

– Зови ее, я до операций зайду и все вам поясню.

После его ухода Софья Петровна принесла бумаги, которые я начал заполнять. Инна подошла и спросила, что за спешка.

– Меня домой хотят выписать! – обрадовано сообщил я.

– О! Это хорошо! – я заметил небольшое смятение сквозь ее радость. – А когда?

– Похоже, сегодня.

– Понятно.

«Что же такое, почему она не рада?» – ее смятение не давало мне покоя.

Юрий Сергеевич, как и обещал, забежал до первой операции, я слышал, как выехала каталка с каким-то пациентом в операционную, поэтому он быстро рассказал, когда мне приезжать я какие таблетки пить, Инна записала названия экстренных уколов. «Мыться можно, но аккуратно, опираться только на здоровую ногу, правую – беречь, как зеницу ока!»

– Юрий Сергеевич, сегодня к Дане адвокат еще придет к 12, нам можно здесь еще быть? – спросила Инна.

– Да сидите, сколько надо, милая моя, – ответил он.

Я крепко пожал доктору руку и поблагодарил за все.

– Тебе еще лечиться и лечиться, не расслабляйся! Гимнастика, лекарства и больше свежего воздуха, а то посерел весь в больнице. Инна, следи за ним!

Мы остались в палате вдвоем, а Юрий Сергеевич ушел спасать очередного пациента.

– Здорово! – теперь Инна немного пришла в себя. – Но мне придется приезжать сюда еще две недели, курс лекарства еще не закончили. Сегодня домой, Даня!

Она взяла меня за руки и потрясла их.

– Я помогу тебе потом все собрать. Ты не против, если я пока к себе уйду? Мне еще капельницу не ставили.

– Конечно, милая.

В 12 пришел адвокат, деловой седой мужчина в хорошо скроенном сером костюме.

– Юрий Борисович, – протянул он мне руку с массивными дорогими часами

– Данил Валерьевич, но можно просто Данил, – ответил я. Статусный вид адвоката производил впечатление. Если дьявол – в деталях, то в деталях Юрия Борисовича крылся опыт, компетенция и власть победителя.

– Я получил все материалы от лейтенанта Смирнова, давайте кратко обсудим то, что мне осталось непонятным или то, к чему можно придраться.

Он задавал мне точечные вопросы, словно знал события лучше меня, я поражался, с какой цепкостью он хватался за, казалось бы, неважные моменты.

– Свиридов при первой встрече угрожал вам? Вспомните точную дату, пожалуйста.

– Э-э, минуту, – я открыл календарь и прикинул день, – кажется, 19 марта.

– Данил, никаких «кажется». Найдите точную дату, сообщения, звонки от дочери Свиридова, все это будет важно на суде, юлить и придумывать на ходу не получится, ясно? Так он вам угрожал?

– Он был пьян, как мне сказала потом Маша. Да, он говорил, что «уроет» меня, что «я не имею права трогать его дочь».

– Вот и хорошо, – адвокат делал пометки в себя в папке. – Дата и время вашего последнего звонка Марии Свиридовой и еще раз точное время нападения на вас.

Я снова полез в телефон – единственный помощник для моей «дырявой» памяти.

– Так, вот звонок Маше: 8:12 утра 7 июня. А напали на меня тем же вечером после шести, точнее не скажу. Я помню, что в 17:40 мы с Инной приехали из Павлово, я прошел домой, принял душ и собрался в магазин. На обратном пути на меня напали. То есть примерно, – я прикидывал в уме, сколько времени пробыл в душе, потом в магазине, – в 6:30 вечера.

– Отлично, – прокомментировал мои тяжелые мыслительные потуги Юрий Борисович. – Опишите, каким вам показался Свиридов при первой встрече?

Я сглотнул, я за все это время придумал ему столько обидных и сквернословных эпитетов, что не знал, каким приличным словом дать ему характеристику.

– Деспотичный, агрессивный, – я задумался, – властный. Особенно когда запер Машу дома.

– Поподробнее, об этом нет информации в деле.

Я рассказал, что Маша находилась под «домашним арестом» пока не сдаст экзамен, ей запрещалось выходить на улицу, ходить в спортзал и в особенности видеться со мной.

Юрий Борисович слегка склонил голову набок и хмыкнул, но никак не прокомментировал, лишь что-то записал.

– Когда вы узнали, что Инна является дизайнера дома Свиридова?

– Здесь, уже после нападения, – я вдруг сжался, как рассказать то, что виной всему были наши видения и сны? Но ответ пришел сам собой. – Инна рассказала, про своего заказчика и назвала имя, я понял, что это один и тот же человек.

Юрий Борисович задал еще несколько вопросов и начал складывать бумаги в дорогой кожаный портфель.

– Данил, спасибо, мои юристы составят иск, и я направлю его вам на согласование. Подиктуйте свою электронную почту.

Я продиктовал свой e-mail и решился спросить:

– Юрий Борисович, как вы думаете, есть ли шансы, что Свиридов будет наказан?

– В вашем случае, я бы не переживал, даже связи ему не помогут, это я гарантирую.

Спустя пару минут после ухода адвоката зазвонил телефон.

– Привет, Лёнь.

– Дружище, когда тебе завезти кольцо? Я сейчас на обеде, могу подъехать. Или Инна рядом?

– Нет, она не рядом, можешь привезти.

– Ты какой-то растерянный, все ок?

– Адвокат приходил, вот перевариваю.

– А-а, понятно, – он не стал развивать болезненную тему. – В общем, через минут десять буду.