Пролетевший мимо того места, где только что стоял следопыт, камень просвистел над головой узкоглазого человека с кошачьим прозвищем и скрылся в близлежащих кустах.

– Фффух, пронесло, – вытирая лоб, произнес Глеб, который хоть и был обижен на мастера хитрости, да и вообще, в отличие от остальных, он ему не нравился, но не настолько, чтобы зашибить того камнем. А уж причин пулять камнями в Прохора у Глеба и вовсе не было.

– Давно упражняется? – как ни в чем не бывало и совершенно спокойно спросил подошедший мастер хитрости у вышедшего его поприветствовать, Евпатия.

– Да прилично уже, – махнул рукой богатырь. – Все без толку.

– Оружие выбрано правильно? – поинтересовался Кешка уже у мастера по выбору оружия.

– Да вроде как да, – неуверенно ответил тот. – Я уже и сам сомневаться начал.

– Сомневаться не надо, – уверенно и спокойно заявил японец. – Просто он кидает руками, а надо вот этим попробовать, – мастер хитрости многозначительно указал пальцем на собственный лоб.

– Послушайте, – не выдержал прилюдного обсуждения Глеб, – давайте только не будем тут умничать, что я не включаю мозги!

В ответ японец лишь растянул губы в улыбке, не обнажая при этом зубы, и, взяв Евпатия под локоть, отвел его на несколько шагов в сторону. Там мастер хитрости заговорил со своим собеседником, сильно понизив голос, так что Глеб уже ничего не слышал.

Выслушав мастера Кешку, Евпатий вдруг просиял и громко хлопнул ладонью себя по лбу.

– Точно! – громко высказался богатырь. – Как же я сам не догадался?! Ну ты, Кешка, голова!

Быстрым шагом Евпатий подошел ближе к Глебу и, оживленно жестикулируя, начал объяснять:

– Значит, смотри, делаешь все так же как и раньше, только представь, что вместо камня у тебя игральный кубик.

– Кубик? – переспросил Глеб.

– Да не перебивай ты! – возмутился богатырь. – Да, кубик. Мы же с тобой в кубики на щелбаны играли?

– Ну да, в кубики, – невольно потирая свой лоб, охотно согласился Глеб.

– Вот и здесь, – продолжал Евпатий, – считай, что если попадешь в мишень, то шестерка выпала. Промажешь – единица. А для пущего стимула, я тебе за каждый промах по лбу щелкать буду. Ну, как уловил мысль?

Мысль Глеб уловил. Выходило, что ему артефакт помочь должен. Единственное, о чем он еще условился с Евпатием, что за первые десять бросков щелбанов не будет. Богатырь охотно согласился и даже добавил, что за каждые три попадания подряд Глеб сам может его щелчком наградить.

Десяти бросков не понадобилось. Уже когда Глеб вкладывал в пращу первый камень, он, предварительно глянув в сторону мишени, прикрыл глаза, и представил, будто не снаряд в пращу положил, а игральные кости в стакан бросил.

Раскручивая над головой свое оружие, Глеб, со все еще полуприкрытыми глазами, мысленно как будто тряс кубики в деревянном стакане. И вот в его голове стакан с костями опрокидывается на стол, в то же время рука отпускает зажатый ремешок, воображаемые кости скачут по столу и останавливаются на двух шестерках, а где-то впереди раздается характерный звук точного попадания камня в надетый на мишень шлем.

Под восторженные возгласы Глеб посмотрел на слегка раскачивающуюся пораженную цель и поспешил закрепить свой успех. Потом еще и еще. И хотя каждый раз Глеб почти не целился, все камни летели в нужном направлении как по накатанному.

Довольный японец, решив, что его миссия выполнена, вежливо раскланялся и вместе с Прошкой пошел дальше по своим делам.

– Молодчина! – дружески хлопнув Глеба по плечу и подмигнув не менее довольному мастеру, изрек удовлетворенный успехом Евпатий. – Только постарайся научиться, не закрывая глаз связь с артефактом держать. Я понимаю, что поначалу так легче, отключать основные чувства, чтобы лучше сосредоточиться. Только в бою враги на месте как вкопанные стоять не будут и надо во все глаза глядеть!

– Буду стараться! – весело отрапортовал Глеб, совершенно забыв поблагодарить за дельный совет ушедшего мастера хитрости. – Что теперь?

– Теперь надо дополнительное оружие выбрать.

– Дополнительное?

– А как же! У каждого воина кроме основного и дальнобойного еще дополнительное оружие должно быть! Это на тот случай, если с основным случится чего – или из рук его выбьют, или… ну, короче говоря, мало ли что. Запасное или дополнительное оружие, оно небольшое, такое, чтобы за пазухой держать можно и не мешалось особо. У меня это, например, шестопер, у кого-то кистень, а у Прошки вон вообще, две палки деревянные, металлом обитые, а по середине цепочка. Нунчаки называются. И ловко он так ими орудует! Это его наш Кешка научил.

– Да знаю я, что такое нунчаки. – махнул рукой Глеб. – И о чем ты толкуешь, тоже понял. Пошли к мастеру?

– Пошли. – согласился Евпатий, и они, оставив мастера по выбору дальнобойного оружия, направились к мастеру по выбору запасного.

Придя на место и поприветствовав еще одного мастера, Глеб даже не взглянул на предлагаемый ему ассортимент различного оружия ближнего боя, или, как его здесь называли, дополнительного оружия. Он не спеша достал из висевшего на боку чехла средних размеров нож и уверенно заявил:

– Я выбираю вот это.

Евпатий и мастер, явно не ожидавшие, что у человека, призванного из времени, в котором жил Глеб, вдруг окажется свое оружие, вопросительно переглянулись.

– Можно взглянуть? – протянул руку мастер по выбору дополнительного оружия.

– Да, пожалуйста, – с прежней спокойной уверенностью ответил Глеб и ловко перевернув нож острием к себе, а ручкой к мастеру, протянул его просящему.

Мастер внимательно осмотрел острое лезвие и прочную рукоятку, взвесил нож на ладони и, не скрывая удивления, одобрительно кивнул:

– Весьма качественно сделан.

На самом деле одобрение мастера хоть и польстило Глебу, но в своем ноже он был уверен и без этого. Еще бы, как-никак это был не какой-то там армейский штык-нож, частенько ломающийся у рукоятки и не выдерживающий никакой критики. Этот нож был сделан под заказ. Даже пришлось в другой город ехать, где тамошние умельцы, сделав аж восемнадцать различных замеров Глебовых ладоней и пальцев, сделали ему этот нож. И надо сказать, хоть стоило это не дешево, оно того стоило. Нож был словно родной, в буквальном смысле являясь продолжением руки.

Ножами Глеб увлекался еще с детства. Любимой игрой были ножички, где выигрывал тот, кто первым воткнет нож в землю нужное количество раз различными способами. Были еще топорики, это когда перочинный ножик сгибался под углом в девяносто градусов и особым подбрасыванием должен был воткнуться в деревянную скамейку.

Интересны также были танчики и земли, в которых вражеская армия и территория уничтожались и захватывались точными бросками все того же ножа.

Став постарше, Глеб из кусков металла и деревянных брусков начал мастерить ножи и сам. А насмотревшись фильмов про индейцев и разведчиков, твердо решил научиться метать ножи не хуже их. И это у него получилось.