– Ну, камни валяются, и чего? – пожал плечами он. – Я их и раньше видел. Оружие-то где?

– Ты давай лучше глаза-то разуй! – сердито ответил мастер. – А то только нукаешь, будто на кобыле едешь.

Глеб подошел к камням чуть ближе и увидел рядом с ними небольшой кожаный ремешок с расширением посередине и петлей на одном конце.

– Бери, бери, – закивал мастер. – Правильно смотришь.

– Это что, оружие? – подняв ремешок, недоуменно спросил Глеб.

– Конечно, оружие! – снова кивнул мастер. – Праща называется.

– Праща?! – протянул Глеб. – Это вы что, хотите, что ли, чтобы я в облаченных в железные доспехи врагов камнями кидался? Или, быть может, в этом мире вражья сила от щекотки, как мухи от дихлофоса, дохнет?

– Дурак ты, Глеб! – забирая пращу, сказал мастер.

– Ну конечно, я дурак, а вы тут все умные! – начал не на шутку горячиться бывший капитан. – Дайте мне родной автомат или любой пистолет, вот тогда я покажу, что значит оружие, которое на расстоянии врагов косит! Может, еще трубочку мне дадите, и я во врагов горошинами или жеваной бумагой плеваться буду?

– Между прочим, – это подал голос снова незаметно подошедший Евпатий, – встречаются здесь такие народы, которые из укрытия зазевавшегося воина своей духовой трубкой насмерть бьют. У них маленькие стрелы отравленные, которые не только в открытое место или сочленение доспеха попасть могут, а даже через кольчужные кольца, в силу небольших размеров проникают. Так что ирония твоя здесь не к месту.

Строгий голос богатыря поставил на место бурно выражающего негодование Глеба. Однако тот хоть и замолчал, а лицо оставалось недовольным, и по всему было видно, что своего мнения он не поменял.

– Ты ему на деле продемонстрируй, глядишь, и поймет. – обратился тем временем к мастеру Евпатий.

Мастер согласно кивнул и, продев руку в петлю на одном конце пращи, взял другой конец ремешка в руку и положил в расширение посередине тяжелый камень. Затем мастер сделал несколько раскручивающих движений у себя над головой и отпустил зажатый в руке ремешок.

Только теперь Глеб заметил, что намного дальше и чуть в стороне от той мишени, в которую стрелял он, стоит еще одна. Причем на том, дальнем, соломенном чучеле, надеты шлем и нагрудные доспехи.

Выпущенный из пращи камень полетел настолько быстро, что глаза Глеба даже не смогли уловить его полет. Лишь слетевший с характерным звуком с чучела шлем свидетельствовал о точном попадании.

– Балбесы, плохо шлем закрепили, – сказал неизвестно про кого и ни к кому конкретно не обращаясь, мастер выбора дальнобойного оружия.

– Ничего, поправят, – ответил Евпатий и, повернувшись к Глебу, добавил: – Ну, как?

– Впечатляет, – без особых эмоций, ответил не желающий сдавать позиции Глеб. – Только я так все равно не смогу, а если когда и научусь, то из родного автомата все равно надежней будет. Шлем, может, и не слетит, а вот дырку в нем наверняка сделает.

Вместо ответа Евпатий подозвал одного из находившихся рядом помощников мастера и попросил его принести сбитый из пращи шлем.

Пока помощник бегал за шлемом, Евпатий начал не торопясь втолковывать Глебу:

– Ты пойми, что не научившись ты владеть тем оружием, которое здесь без труда можно сделать, ты проживешь ровно столько, сколько патронов переместилось сюда вместе с тобой и твоим оружием. Уверен, что это не очень много. Конечно, твое оружие страшнее и имеет большую убойную силу. Только без производства патронов это в лучшем случае железная палка.

Один из местных магов, Колдун, много погубил своих воинов и мастеров, пытаясь наладить производство порошка, называемого порохом. Все без толку. Только толстостенные пушки выдерживают заряд мельчайших частичек кристаллической пыли, используемой для этой цели. А пули и стволы более мелкого оружия разрываются в клочья, убивая своего владельца.

– Тем более, – это вступил в разговор мастер дальнобойного оружия, – что кидание камнями не так уж и неэффективно, – он продемонстрировал принесенный помощником шлем. На нем виднелась приличная вмятина, и было ясно, что будь шлем надет на человека, тому пришлось бы не сладко.

– И, заметь, – тут же подхватил Евпатий, – в отличие от стрелы или копья, камень практически всегда валяется под ногами. На его изготовление не надо тратить время, силы и средства. А место праща и небольшой запас снарядов, которые могут быть не только камнями, но и шариками обожженной глины или такими же свинцовыми, займут в твоем арсенале всего ничего. Учитывая твою подвижную манеру боя, лук или арбалет будут тебе только мешать.

– Ладно, – махнул рукой Глеб, – считайте, что убедили. Показывайте уж тогда, как это делается.

Мастер дальнобойного оружия с удовольствием начал объяснять и показывать, как управляться с пращой. И вроде все казалось совсем не сложно: вложил снаряд в пращу, сделал мах от бедра, крутанул несколько раз над головой, отпустил зажатый в кулаке ремешок, и камень полетел в нужном направлении.

Но на практике все было совсем не так. Поначалу проклятый камень никак не хотел удерживаться в праще и выпадал в самые неподходящие моменты. Несколько раз Глеб чуть не зашиб своего инструктора. Пару раз снаряд угодил в грудь Евпатию. А один раз больно ударил в лоб самого Глеба, отчего у последнего образовалась внушительная шишка. Хорошо еще, что во время всех этих проколов Глеб не успевал как следует раскрутить свое оружие и камни летели не так сильно.

Все же спустя какое-то время Глебу удалось добиться того, что самопроизвольно камень из пращи вылетать перестал. Однако дальше этого дело не двигалось. Более того, Евпатию теперь пришлось отойти подальше и укрыться за стоящими неподалеку деревянными бочонками, а мастеру по выбору дальнобойного оружия принесли большой деревянный щит.

Все эти меры были приняты по той простой причине, что Глебу никак не удавалось уловить нужный момент выпускания из руки свободного ремешка, отчего вырвавшийся снаряд летел куда угодно, но только не в цель.

Могло показаться, что Глеб нарочно так неумело пользуется пращой, чтобы доказать Евпатию и мастеру свою полную непригодность по отношению к этому оружию. Но на самом деле все было совсем наоборот, Глеб старался изо всех сил, отчего еще больше злился собственным промахам. И вот, когда Глеб в очередной раз, изобразив на лице злобную гримасу, раскручивал свое оружие, недалеко от места тренировки показались идущие рядом мастер хитрости и следопыт Прошка.

Глеб слышал, что Прохор у японца что-то вроде любимого ученика, а сам следопыт больше остальных восхищается и благоговеет перед своим наставником.

«Только вас мне здесь не хватало!» – только и успел подумать обозленный собственными неудачами Глеб, завидев приближающихся Кешку и Прохора. И тут же, как назло, вращающая пращу рука разжалась и круглый камень полетел прямо в приближающуюся парочку.

– Берегись! – едва успел крикнуть испугавшийся за последствия Глеб, но еще раньше выкрика, свою превосходную реакцию продемонстрировал японец. Казалось, он и Прошка идут, увлеченные собственной беседой, ничего не замечая вокруг. Однако когда в их сторону полетел злополучный камень, мастер хитрости тут же толкнул Прохора в сторону, а сам резко присел.