– Держи, – протянул мастер Глебу оружие, – это ятаган.

Глеб взял в руки клинок и еле удержался от того, чтобы, вытянув над головой кривое лезвие, не крикнуть рычащим голосом что-нибудь вроде: «За темного властелина!» или «Урук, хай!». Вместо этого он совершенно серьезно спросил мастера:

– Орочий, что ли?

– Кто орочий?

– Ятаган, говорю, орочий? В волшебных мирах ведь обычно орки с ятаганами ходят?

– Какие еще орки? Ты, может, хотел сказать – турки?

– Да нет же, ну орки, такие зеленовато-коричневатые. У них еще зубы гнилые, и они с эльфами не дружат. Рубят всех почем зря такими вот ятаганами.

– Я уж не знаю, каких ты сказок в детстве начитался, а у нас с такими ятаганами люди ходят. Турки, кстати, тоже из их числа будут.

– Ну, турки, так турки, – махнул рукой Глеб, которому впрочем, было без разницы, рубился до него этим ятаганом турок, орк или его местные кузнецы состряпали. – Учи уже тогда, как им рубятся?

Мастер забрал обратно клинок и, сделав несколько демонстрационных, рассекающих воздух взмахов и выпадов, произнес:

– Ятаганом, как и прямым мечом, можно не только рубить, но и колоть. Причем благодаря изогнутому лезвию колющие удары наносятся в обход щита, а при атаках врага под удар не подставляется нижняя, самая ломкая у клинкового оружия часть.

– Ты опять как-то мудрено объясняешь, – заметил в ответ Глеб. – Давай, может, лучше сразу на практике попробуем?

Мастер согласно кивнул и позвал помощника, который уже ожидал неподалеку. Он снова был в полном боевом облачении и со щитом.

Копируя атаки мастера на своего помощника, Глеб начал изучать владение ятаганом. И как-то действительно с самого начала все движения давались легко и довольно просто. Не хватало, конечно, точности и быстроты, но в целом ятаган лежал в руке как влитой. Особенно хорошо Глебу удавались обманные движения, где он, словно исполняя замысловатый танец со своим оружием, заставлял оппонента раскрыться и пропустить удар.

– Отлично! – подвел через пару часов итог довольный мастер. – Теперь остается только каждодневная практика, и тогда ты будешь владеть ятаганом не хуже любого турка.

– Или орка! – вставил довольный похвалой мастера Глеб.

– Ну может и так, – не стал спорить мастер. – Давай-ка сразу и со щитом определимся чтобы ты со следующей тренировки уже привыкал с ним сражаться. А потом и доспехи у кузнеца под тебя сделаем.

– Я не против! – улыбнулся Глеб. И вспоминая, как ловко укрывался за большим щитом помощник мастера, продолжил: – Только чего тут особо определяться-то? Думаю, побольше бы щит надо взять, чтоб враг за ним не достал, и нормально.

– Большие щиты хороши для плотного пешего строя, – нравоучительно заметил мастер по выбору оружия, – а тебя с ятаганом и маневренным стилем боя лучше использовать для внезапных атак из засады, когда надо быстро и стремительно атаковать, а при необходимости так же быстро отступить. С большим щитом у тебя это вряд ли получится. Возьмешь стандартный круглый, думаю, в самый раз тебе будет. Пойдем, подберем.

Мастер повел Глеба к большому деревянному строению, на внутренних стенах которого были развешаны щиты самых различных форм и размеров. По всему было видно, что щиты настоящие, боевые. Практически на всех были видны следы от оружия и крови, а на некоторых Глеб даже разглядел наконечники обломанных стрел. Многие несли на себе изображения всевозможных зверей и птиц, как существующих, так и вымышленных. Видимо, это были рисунки фамильных или войсковых гербов.

– Хочешь предложить мне бэ-у? – осведомился у мастера Глеб.

– Чего предложить? – не понял тот.

– Бэ-у, то есть бывшее в употреблении. Ну, короче говоря, я хотел уточнить: мне щит новый дадут или уже с которым кого-то убили?

– Да нет, – махнул рукой мастер, – на стенах – это просто образцы. Это воевода распорядился, чтобы каждый раз, когда происходит стычка с врагом, приносили с места сражения все, включая щиты, доспехи, оружие и прочее, чего в нашем лагере еще нет.

– Он что, музей здесь открывать будет? Или зал почетной памяти поверженных врагов?

– Про то, что ты назвал, я ничего не знаю, – ответил мастер. – Но мудрее воеводы я человека отродясь не видел. Разве что мастер хитрости, Кешка, но тот все же больше хитростям всяким научить может, а вот воевода – он именно мудрый. Ладно, вот тебе щит, – мастер подошел к стопке новых круглых щитов и протянул один Глебу, – и будет уже время терять. Иди к остальным мастерам. Надо ведь тебе еще с дальним и запасным оружием разобраться. Глеб взял в левую руку щит и вдруг понял, что он совершенно не чувствует себя за ним защищенным. Прижатый к телу щит прикрывал лишь его грудь, живот и пах. А ноги, как и голова, оставались при этом совершенно незакрытыми. И ему, неожиданно для самого себя, вдруг стало по-настоящему и панически страшно. Он наконец осознал, что ведь здесь все по-настоящему, все взаправду. В голове тут же нарисовалась живая картина, как какой-нибудь умелый воин с большим двуручным, как у Ульвэ, мечом или огромной секирой, вроде тех, что он видел разложенными рядом с топорами, быстрым и точным движением поражает его нижние конечности, рассекая беззащитную плоть. И вот он, бывший капитан, истекая кровью, с оставшимися вместо ног обрубками, погибает в этом, казалось бы, сказочном мире.

Мерзкий и липкий страх никак не желал уходить. Это было тем более странно, что Глеб уже не раз видел смерть, воюя и исполняя свой офицерский долг там, на земле, откуда его переместил сюда волшебный трофей, случайно оказавшийся у его деда.

Как обычно в моменты волнения, Глебу просто необходимо было что-то говорить. Боясь выдать свой страх, он по-деловому осмотрел щит и произнес:

– Послушай, мастер, а почему при наличии искусных кузнецов щиты у вас по большей части полностью из дерева? Только кое-где металлические полосы, и все. Разве железный щит не крепче деревянного? И служил бы он, полагаю, намного дольше. Деревянный-то, наверное, после каждой серьезной рубки надо чинить или новый делать?

– Глупая ты голова, – улыбаясь наивности Глеба, ответил мастер. – Да что толку от куска железа, которое еще и тяжелее дерева будет? Рука такой щит только таскать устанет, вот и все его плюсы. Да и не в тяжести дело. В правильном дереве оружие врага будет вязнуть, а не отскакивать, чтоб противнику было легче новый удар нанести. Вот так-то!

– М-да? – недоверчиво хмыкнул Глеб. – А чего же тогда вы доспехи не деревянные делаете?

– Ну ты сказал, мил человек! – развел руками мастер. – Это где ж это видано, чтобы доспехи из дерева делались? Из кожи еще куда ни шло. Воевода вон рассказывал, что у некоторых народов есть такие животные, правильно обработав кожу которых, можно доспех крепче и легче железного сделать. Но чтоб из дерева!? Вот ты, брат, пошутил, так пошутил.

«Ага, ты мне еще про чешую дракона расскажи. Или я будто не видел, что голени у воинов лагеря именно деревянными дощечками защищены. Или это к доспеху не относится?» – подумал про себя Глеб, но, решив не спорить, от высказывания таких мыслей вслух отказался.