Подруги всегда относились к планшету Эдика с повышенным уважением. И, как они подозревали, таких маленьких и мощных вещиц пока еще очень немного. К тому же Эдик умел забираться в Сети в такие удивительные места, куда даже Лисица, а уж он был известный мастер таких штук, не всегда забирался.

А с тех пор как Эдик с Лисицей стали работать во вполне определенном ведомстве, где их способности наконец-то нашли свое применение, возможности у обоих молодых людей, впрочем, как и их зарплаты, возросли до почти невероятных. Как-то раз Лисица хвастался, что сегодня побывал в Пентагоне и ушел оттуда по доброй воле. И подруги были почти уверены, что он не врет.

Но сейчас за дело взялся Эдик.

— Нестеров, Нестеров Арчибальд… — бормотал он себе под нос. — Ага, вот нашел!

— Что там?

— Брак с гражданкой Светланой Николаевой зарегистрирован почти семь лет назад.

— Ты уверен?

— Посмотри сам.

Лисица так и сделал. И судя по его виду, он был немало изумлен.

— Фотографию увеличь, — попросил он Эдика. — Она?

— Она самая!

— Вот интересная петрушка получается.

И Лисица в полнейшем недоумении уставился на Эдика, а тот в ответ на него. На подруг эти двое не обращали никакого внимания, и девушки возмутились:

— Мы вообще-то тоже хотим знать, в чем дело! — воскликнула Кира.

— Не шуми. Мы все сейчас обдумаем и вам объясним.

— Так объясняйте!

Лисица глубоко вздохнул.

— Дело в том, что, по имеющимся у нас сведениям, Израк — круглый сирота.

— Но у него же есть мать!

— Вы слушайте, а не перебивайте. Так вот, отца у него не было никогда, мать воспитывала парня одна до четырнадцати лет. Но потом она попала в поле зрение Интерпола.

— Светлана по образованию художник. Она участвовала в крупной афере фальшивомонетчиков. Причем изготавливающиеся денежные знаки были очень высокого уровня. И работали преступники не только с рублями, но и с фунтами стерлингов, и с евро, и с другими валютами.

Так вот чем занималась Светлана, живя с сыном то в Лондоне, то в Москве, то на островах. Она вела преступную жизнь. И неудивительно, что она особенно не распространялась перед братом и его женой об образе своей жизни.

— Махинации проводились в особо крупных размерах. Ущерб, нанесенный деятельностью группы фальшивомонетчиков, исчислялся сотнями миллионов долларов.

— Ого! В прежние времена Светлану бы расстреляли.

— Но и в наши дни ей бы не поздоровилось.

— Ей грозил очень серьезный срок.

— Но так получилось, что до суда женщина не дожила. Она сидела в одиночке. Ночью с ней случился сердечный приступ. Рядом не было никого, кто мог бы позвать врачей. И когда утром конвойный заглянул в ее камеру, то увидел лишь остывший труп.

Подруги ничего не понимали.

— Значит, мать Израка — мертва? А кого же он тогда называет мамой?

— Настоящее имя матери парня — Ирина Борисовна Израк.

— Это не она! Мать Ноя зовут Светланой!

— Так-то оно так, но взгляните на фото из уголовного дела Ирины Израк!

Подруги взглянули и пораженно ахнули. На них смотрела Светана, бледная, напуганная, с синими кругами под глазами, очень худая и изможденная, но это была именно она, сомнений не оставалось. Вот только волосы у нее были светлыми.

— Как же так получилось, что она не только не умерла, но еще и вышла замуж за Нестерова?!

— Сейчас разберемся, — пообещал Эдик. — Посмотрим, нет ли тут уголовного дела еще на одну тетку. Так я и знал! Светлана Николаева сидела в одном следственном изоляторе вместе с Ириной Израк! И освободилась за недоказанностью улик через день после смерти самой Израк!

— Так что же это получается? Кто-то заменил одну заключенную на другую?

Эдик пораженно потер лоб.

— Ничего себе афера! Но кто сумел провернуть такое?

Было ясно, что провернуть подобное мог лишь очень высоко стоящий на служебной лестнице человек. Например, сам начальник следственного изолятора. Или кто-то из его ближайших заместителей. Лисица продолжил рыться в Сети и наконец сказал:

— После освобождения Светланы Николаевой из следственного изолятора, где она сидела, уволились трое. Двое — это мелкие сошки. Их образ жизни существенно не изменился. А вот третий — это главный заместитель начальника изолятора.

— Наверное, это он и помог Светлане освободиться.

— В том же году этот человек приобрел себе отличное поместье на юге Франции.

— Ну ясно, это он! Светлана пообещала ему за свое освобождение награду. И он решился на должностное преступление.

— Мне казалось, что такое в принципе невозможно. Машина судебно-исполнительной власти работает четко, как часы. Должны быть предусмотрены и разработаны различные инструкции на все случаи жизни. И такая ситуация, когда одну заключенную пытаются подменить другой, наверное, тоже учитывается.

— Правильно, но эти инструкции разрабатывают люди. И другие люди, знакомые с ними, знают, как можно обойти препятствие. К тому же не надо исключать чисто человеческий фактор. Я вон смотрю, что в том году трое из сотрудников изолятора получили внеочередное повышение по службе. Сказано, что за особые заслуги, но вполне может быть, что эти трое как раз и составляли преступную цепочку, по которой мать Израка вышла на свободу под чужим именем.

— И четвертым в цепочке был сам заместитель начальника. Он сорвал самый крупный куш.

— Да, но как же родственники настоящей Светланы Николаевой? Разве они не поняли, что им предлагают захоронить близкого человека по чужим документам?

— Николаева была одинока. В установленный срок никто не потребовал выдать ее тело. И ее кремация была осуществлена за счет государства.

Да уж, хорошо концы спрятали. Даже восстань покойная из пепла, никто не стал бы слушать ее жалоб на проявленную к ней несправедливость. Ведь всем известно, что призраки — существа склочные и редко бывают довольны своим положением. Так что всерьез их стенаний люди не воспринимают.

Но подруги пожелали уточнить другое:

— Выходит, мать Израка жива и никогда не умирала?

— Да. Она нашла способ уйти от судебного преследования, спряталась под чужим именем.

— И наверное, испытывала постоянный страх разоблачения, — задумчиво произнесла Леся.

И Эдик подтвердил:

— Ну еще бы!

— Так вот почему они с сыном так дергались, когда мы принимались расспрашивать их о прошлом. Пока говорили о настоящем, все с ними было в порядке. Но стоило задать самый невинный вопрос о том, где Израк учился или где они с матерью жили раньше, до того как перебрались в Питер, как они тут же начинали бледнеть и ощутимо волноваться.