Опять он о своем душевном равновесии! Сил нет с ним!

— Так и что с кроссовками-то не то получилось?

— И только оказавшись дома, я заметил, что кроссовки-то не мои вовсе.

— Как не твои? — удивились подруги. — А чьи же?

— Я не знаю. Размер вроде бы был мой. Цвет тоже. И они валялись на полу в сарайчике. Я их схватил и надел. А уже дома понял, что это не моя обувь.

Значит, Израк ушел из дома Марьи Степановны отнюдь не босым. И вот почему служебный пес Аслан так долго колебался, пока взял след Израка. К запаху тела подозреваемого примешивался еще и запах прежнего владельца обуви. И это сбивало умного пса с толку.

— Можно взглянуть на эти чужие кроссовки? — попросила Кира.

— Конечно.

Короткий взгляд в сторону Ланы, и девушка мгновенно испарилась. Назад она вернулась чуть запыхавшаяся и слегка порозовевшая. Надо сказать, что легкий румянец чрезвычайно шел ее бледному личику. Да и волосы, растрепавшись от быстрых движений, оказались не такими уж безжизненными и тусклыми. Очень даже красивые волосы были у девушки. Вот только Израк совсем на них не смотрел.

Он выхватил кроссовки из рук Ланы, даже не поблагодарив ту за оказанную услугу. Но кажется, девушка этого и не ждала. Она смотрела на Израка таким теплым, любящим и всепрощающим взглядом, что у подруг отпали последние сомнения. Полине тут ловить нечего. Даже если ей и удастся каким-то чудом отбить Израка у его Ланы, то все равно потеря будет куда больше, чем приобретение.

В это время Израк протянул кроссовки подругам.

— Вот, смотрите!

Не без брезгливости — кроссовки были довольно грязными — подруги приняли трофей.

— Очень похожи на те, что нашли мы. Точно, что эти не твои?

— Нет, я уверен, такой обуви у меня никогда не было! И уж совершенно точно, что в доме у Марьи Степановны у меня были другие кроссовки.

На первый взгляд эта пара обуви была похожа на ту, что нашли в сарайчике сами сыщики. Тоже серые, тоже с «птичкой» известной фирмы, вот только эти кроссовки были подделкой. Тут и кожа была искусственная, а не натуральная. И материалы, которые использовались при пошиве, были невысокого качества. Однако для сельской полосы обувка вполне приличная и даже шикарная.

— Интересно, у кого в Торфяном есть такие кроссовки?

— Предлагаешь пройтись по домам и спросить у людей?

Леся не скрывала своей иронии. В Торфяном и его окрестностях проживало несколько сотен человек. А в теплое время года и того больше. Обойти весь поселок в надежде, что у кроссовок найдется хозяин или кто-то припомнит, что видел подобную обувку на своем соседе, было нереально. И все прекрасно это понимали.

— Нет, — покачала головой Кира. — У меня есть идея получше.

— Какая? — живо заинтересовался Израк.

Да и обе его женщины — мать и любовница — тоже подняли головы. Вопрос безопасности драгоценного Израка беспокоил их невероятно сильно. Определенно, Полина проигрывала и тут. Она-то осталась на раскопках колодца. А по логике вещей должна была бы толкаться сейчас здесь, пытаясь втиснуться между Израком, его мамочкой и подружкой.

— Мы покажем эту обувь Аслану.

— Аслан? Это кто такой?

Но Кира не ответила Израку. Он ведь тоже не был с ней до конца откровенен. Нет, о том, что касалось убийств, он рассказал все, что знал. Но имелось что-то такое, о чем Израк и его мамочка умалчивали. Была ли посвящена Лана в эту тайну, Кира не знала. Но полагала, что была.

Тем не менее полученные кроссовки Кира бережно упаковала в чистый полиэтиленовый пакет, который ей принесла заботливая Лана. И, покончив с этим делом, не удержалась и напоследок спросила у Израка:

— Разреши осведомиться, а как получилось, что о тебе нет никаких сведений в архивных документах? Не известно ни где ты родился, ни кто твои родители. Не известно даже, где ты жил до того, как дядя прописал тебя у себя. Это довольно странно, ты не находишь?

Израк заметно смутился. Он кинул в сторону Светланы какой-то беспокойный, затравленный взгляд. Но мать ничем не могла ему помочь. Израку пришлось выкручиваться самому.

— Это какая-то ошибка, — пробормотал он. — Сбой компьютерной программы!

— Но нам ты можешь сказать, где ты родился? Кто твой отец?

Снова тревожный взгляд в сторону Светланы. И на сей раз женщина не выдержала.

— Разве это важно для расследования? — спросила она довольно неприветливо. — Разве это поможет найти человека, который напал на моего сына?

— Нет, вряд ли.

— Тогда нечего и лезть, куда не просили!

Что же, все было ясно. Разговаривать о своем прошлом и о прошлом своего сына Светлана категорически не хотела.

— Жаль, что ваш сын не заявил обо всем чистосердечно и сразу же. Это избавило бы его от многих проблем.

— Это в первую очередь поставило бы его под угрозу! В полиции не стали бы разбираться и искать неизвестного разбойника. Они арестовали бы моего сына и засунули его на нары!

— Но вы понимаете, что, если нам не удастся найти настоящего преступника, отвечать все равно придется Ною?

— Не придется! Я найму ему лучших адвокатов. Я оплачу их услуги. Я… я… В конце концов, я его спрячу!

— Вы не сможете прятать его всю жизнь.

— Вы так думаете? — прищурилась Светлана. — А я вот полагаю, что очень даже смогу.

И такая в ее словах прозвучала в этот момент уверенность, словно женщина хорошо знала, о чем говорит. И знала также о том, что такое в нашей стране вполне возможно. Причем знала это не теоретически, а изучила вопрос на чьем-то личном примере. И подругам очень было интересно, на чьем именно?

Но пока этот вопрос хоть и волновал их, но все же куда меньше, чем личность обладателя очередной пары кроссовок. Вот этот человек буквально не давал покоя подругам. Кто хозяин обуви? Как его имя? Откуда взялись в сарайчике эти кроссовки? Что делал их владелец там? Почему разулся? Куда ушел потом? Когда ушел? И наконец, самое главное, что успел сделать обладатель этих кроссовок до того, как исчез из домика Марьи Степановны.

На обратном пути в усадьбу подруги имели возможность обсудить все эти вопросы в подробностях.

— Теперь понятно, почему пес Аслан колебался, идя по следу. Ему дали понюхать обувь Израка, а сам Израк в это время топал прочь в чужих кроссовках.

— Но чьи это кроссовки? Как ты думаешь?

Размер обувки был сороковым. У Израка размер был тридцать девятым, для мужчины он обладал очень изящными ступнями. Но больше — это не меньше. Даже если Израку чужая обувь и показалась несколько великоватой, останавливаться, чтобы это проверить, он все равно бы не стал. Так и добрался до дома. И только очутившись под крылышком любящих женщин, он отдышался и рассмотрел, что всю дорогу провел в чужой обувке.