Я вытаращила глаза.

– О чем же еще? С деловых позиций ситуация понятна – юрист «Легких ног» вскроет оба конверта, и вы или мы станем мажоритарными акционерами. Мы с тобой понимаем, что ни твои, ни мои не захотят совместно управлять отелем, поэтому победителю достанется «Герцогиня», а проигравший несколько раз в год будет получать нехилые чеки со своим процентом прибыли. Но что будет с нами?

Вестон указал на камеру в углу лифта.

– Если ты не хочешь, чтобы секьюрити узнали, что я не готов перестать тебя трахать, давай отложим этот разговор. У меня звонок через несколько минут. Ты в шесть часов свободна?

– В шесть у меня совещание с юристами. Давай в семь?

Он кивнул.

– Я закажу ужин и поднимусь к тебе в номер.

– Договорились.

* * *

За ужином мы вели светскую беседу. Мне не терпелось начать серьезный разговор, но я подумала – может, Вестон предпочитает сперва поесть, и в итоге обстановка напоминала скорее совещание, чем свидание. Доев, Вестон выкатил столик-тележку в коридор и подошел к бару.

– Хочешь бокал вина?

– Ну-у…

Его брови сошлись на переносице.

– У тебя сегодня еще дела, что ли?

Я покачала головой.

– Дела могут подождать до утра.

– Или ты слишком наелась и не хочешь вина?

– Я никогда настолько не наедаюсь.

Вестон нахмурился.

– Мы ведь договорились – тебе нет нужды воздерживаться, потому что я не пью.

Я улыбнулась.

– Я не поэтому. Хочу, чтобы голова была ясной перед разговором.

Вестон вынул бутылку вина и налил бокал до самого верха. Передавая его мне, он заявил:

– На, а то у меня в голове сплошной кавардак. Так мы будем на равных.

Я отпила вина, глядя на него, и присела на край дивана. Вестон поместился на стуле.

– Мне это в новинку, Соф. Тебе придется показать мне, как это делается.

– Как говорить об отношениях?

Он покачал головой.

– О чувствах вообще. Я ничего похожего давно ни к кому не испытывал и отродясь не обсуждал. Те чувства, которые у меня возникали, нельзя отнести к достойным, и я старался утопить их в алкоголе.

Я отставила бокал и взяла Вестона за руку:

– Знаешь, давай на минуту представим, что ты не Локвуд, а я не Стерлинг, а мы просто два сотрудника. Один из нас через несколько дней подпадет под сокращение. Что ты хочешь от меня после того, как это произойдет?

Вестон уставился в пространство, и по мере того, как я говорила, на его лице ширилась улыбка.

– До меня только что дошло, что один из нас будет в ярости. Просто вне себя!

– То есть мысль о том, что у одного из нас будут неприятности, вызывает у тебя улыбку? Ты действительно подрастерял нюх в эмоциональном плане!

Он пожал плечами.

– Это-то да, но я улыбнулся, потому что у нас довольно давно не было хорошего яростного перепихона.

Я усмехнулась.

– А кроме этого? Что ты хочешь?

Вестон долго смотрел в пол и наконец покачал головой.

– Я хочу все.

Пульс у меня участился, но я боялась поспешить с выводами.

– Поясни, – потребовала я. – Что означает «все»?

Вестон взял меня за руку и поднес к губам, поцеловав мои пальцы. Глядя мне в глаза, он набрал воздуху в грудь и заговорил:

– Это означает, что я хочу начинать свой день так же, как и заканчивать – в твоей постели. Или в моей, как хочешь, лишь бы я был в тебе. Ты будешь перечислять мне десятки скучных дел, которыми намерена заполнить время от нашего прощального поцелуя до приветственного, а я буду слушать краем уха и вовремя кивать. Я буду тебе возражать и громко спорить, а затем сексом прогоню злость из нас обоих. Я хочу, чтобы ты была агрессивной бизнесвумен на работе и отдавала бы мне инициативу в спальне. Я хочу исподтишка следить за тобой, когда ты покупаешь кофе по утрам, и мечтать о том, чтобы покрыть засосами твою дивную кожу. И я хочу читать шекспировские бредни, чтобы потом балагурить и слышать твой смех.

Я сидела не дыша все время, пока он говорил.

Вестон, ища мой взгляд, спросил:

– Ну как? Я достаточно подробно изложил свои чувства?

– Еще как, – я встряхнула головой. – А говорил, что не умеешь!

Губы Вестона изогнулись в улыбке.

– Веришь, это был мой дебют. Но мне удается все, за что я берусь.

Я округлила глаза:

– Вечно на понтах!

Вестон привлек меня к себе и усадил себе на колени. Положив руку мне на плечо, он большим пальцем принялся поглаживать мою ключицу.

– Скажи, а чего ты хочешь?

У меня с языка готов был сорваться целый рой вопросов. Где я буду жить? Где он будет жить? Как мы станем разделять бизнес и личную жизнь, когда превратимся, по сути дела, в конкурентов? Что скажут наши семьи? И не слишком ли мне рано начинать новые отношения? Но на один вопрос – который только что задал Вестон – я точно знала ответ.

– Тебя, – сказала я. – Я хочу тебя.

Вестон улыбнулся.

– Ну, это легко. Я был твоим с самого начала.

* * *

Утром мы проспали – ну, если можно так выразиться, когда в шесть мы еще не были на ногах. Нас разбудил звонок мобильного.

Я перевернулась и провела рукой по тумбочке, но поняла, что звонит не мой телефон, а Вестона. Я подтолкнула его в бок:

– Эй, это твой заливается. Если в такую рань, значит, что-то важное.

Вестон что-то пробормотал и захлопал по своей тумбочке. Когда он взял телефон, я успела заметить на экране надпись «пропущенный звонок». Приоткрыв один глаз, Вестон ввел пароль.

– Чего? – засмеялась я. – 6969? Во детский сад!

– У тебя-то какой? «Цирлих-манирлих», набирать цифрами? – огрызнулся он, нажимая перенабор.

Я треснула его по голове подушкой. Но это я и любила в наших отношениях – Вестон занимался со мной любовью так, что у меня влажнели глаза от слез восторга, а наутро становился обычным ворчуном. Вестон Локвуд был ходячей дихотомией, и я наслаждалась трениями не меньше, чем гладкостью.

– Надеюсь, ты звонишь по важному поводу! – рявкнул он в телефон. Послушав несколько секунд, он резко сел в кровати. – Да твою ж… Ладно, иду.

Он закончил звонок и сразу выбрался из постели.

– Что случилось? – спросила я. – Что там?

– Затопило, – сказал Вестон, схватив валявшиеся на полу брюки и натягивая их рывками. – Чертову стройку затопило! Единственный день, когда не работала ночная смена, потому что сохли паркетные полы!