* * *

После «ланча» с Вестоном я со вздохом проговорила, глядя в потолок:

– Мне это было нужно.

Он усмехнулся:

– Я так и понял, когда ты вошла в комнату и буквально схватила меня за член.

Я улыбнулась (так оно и было).

– Прости, но он окончательно вывел меня из равновесия. Мой папаша – самый невыносимый тип на планете!

Вестон улегся на бок и пристроил голову на руку, пальцем мягко выводя восьмерку у меня на животе.

– Не извиняйся, я счастлив вкушать сладкие плоды свинской натуры Уильяма Стерлинга. Правда, мне казалось, я сам буду выбирать отверстие, куда сгрузить свой вклад.

Я сморщила нос.

– Что еще за «отверстие»?

Вестон подмигнул:

– Тебе повезло, что ты выбрала мою любимую дырку.

– Да ладно? Надо запомнить, что секс тебе нравится больше, чем минет.

Вестон покачал головой.

– Нет ничего лучше, чем видеть тебя на коленях передо мной, но я чертовски люблю смотреть на твое лицо, когда ты кончаешь.

И опять теплая волна затопила мой живот, хотя эти выражения далеки от классической романтики. Я легонько поцеловала его в губы.

– Ну, спасибо, что позволил тобой воспользоваться.

– Обращайтесь, – он заправил мне прядку за ухо. – Хочешь поговорить?

– О моих отверстиях? – пошутила я.

– О том, что произошло у тебя с отцом. Но если хочешь, давай про отверстия. А еще лучше переворачивайся, распечатаем еще одно!

Я засмеялась. Казалось, Вестону действительно любопытно, что меня так рассердило, и я решила поделиться, что мне предложил мой отец. Я повернулась на бок и подперла щеку ладонью, скопировав позу Вестона.

– Отец сказал, что заметил, как ты смотришь на мою задницу.

Брови Вестона поехали на лоб. Он покачал головой.

– Черт… А дальше?

– Дальше – больше.

Он водил рукой вверх-вниз по моему бедру до талии и обратно.

– Прости, я сдерживаюсь как могу, но невозможно смотреть на тебя и не представлять тебя голенькой.

Я улыбнулась.

– Не поверишь, но это очень приятно слышать.

Вестон пожал плечами и, не сводя взгляда с моего бедра, сказал:

– Это правда.

– Но это не все. Констатировав, что ты пожираешь меня глазами, отец предложил, чтобы я воспользовалась этим и выведала у тебя информацию о сумме предложения вашей семьи.

Рука Вестона замерла, и он взглянул мне в глаза:

– Что?!

– Ты не ослышался. Мой папаша буквально велел мне соблазнить тебя ради информации.

Вестон помолчал, но обалделое выражение его лица говорило само за себя.

– А ты что?

– Честно говоря, я мало что. Он настолько упал в моих глазах, что я не нашлась с ответом. Вот когда он уехал, мне в голову пришла пара хлестких фраз. Посмотреть бы на его физиономию после признания, что ты уже ждешь меня в люксе, потому что утром, когда мы проснулись в одной постели, я дала тебе ключ от своего номера!

Я засмеялась и большим пальцем показала за спину на заваленный бумагами стол.

– Пришлось бы звонить в 911, проболтайся я, что у тебя есть доступ не только к моему телу, но и ко всем рабочим документам, которые я здесь храню. Бумажки для папаши дороже всего на свете.

Вестон покачал головой.

– Сочувствую. Ты не заслужила такого отношения.

– Скарлетт любит говорить: «Всякий раз, когда тебе кажется, что ты достойна лучшего, тебе это не кажется». Я много лет гадала, чем мы с матерью заслужили такое обращение от отца, и не желаю больше об этом думать. Я всегда знала ответ.

Вестон опустил глаза.

– Ты достойна гораздо лучшего отношения от всех мужчин в твоей жизни. Просто хрен знает насколько лучшего.

София

Теперь Вестон ходил такой же напряженный и сосредоточенный, как и я.

До аукциона осталось меньше двух недель, а работы будто не убавлялось. Правда, меня тревожил не только приближавшийся дедлайн. Мы с Вестоном не обсуждали, что с нами будет после того, как откроют конверты с предложениями, и это начало меня тяготить.

Как только одна семья завладеет контрольным пакетом акций «Герцогини», другую неминуемо отодвинут в сторону. Мы с Вестоном договорились вместе пойти на благотворительный вечер в честь Дня труда, но до него еще два месяца – маленькая жизнь. На первый план выходил вопрос, какова будет наша судьба после аукциона.

Один из нас перестанет участвовать в жизни отеля. Неужели Вестон больше не будет приходить ко мне в номер по ночам? Если выиграю я, не загонят ли его обратно в одну из локвудовских гостиниц на другом конце города, как при жизни Грейс Коупленд? Или отправят обратно в Вегас, где у Вестона имеется дом? Многое было в подвешенном состоянии, и неизвестность гигантской тенью следовала за мной повсюду.

Еще больше расстраивало, что Вестон словно отдалился. После того как мы с отцом хорошо поговорили, в наших с Вестоном отношениях появилась невидимая трещина, которая понемногу увеличивалась с каждым днем. Не придется ли нам после окончания торгов кричать во всю глотку, перекрикиваясь через образовавшуюся пропасть?

Впрочем, посторонний наблюдатель счел бы нас как всегда деловитыми.

– Слушай, а красиво там все получается, – похвалила я, когда мы выходили из достраивавшегося банкетного зала.

Вестон кивнул:

– Мэр с племянницей просятся прийти взглянуть. Луис их пока удерживает на расстоянии, но к концу той недели уже будет что показать.

Я пристально посмотрела на него.

– Значит, одному из нас придется встретиться с мэром?

Вестон выдержал мой взгляд. Он нахмурился, но ничего не сказал и кивнул.

Он явно не желал начинать давно назревший разговор, и это меня дико расстраивало. С каждым шагом я чувствовала, как во мне растет тревога. Когда мы вошли в лифт, я буквально начала задыхаться в тесной кабинке. Можно было согнуться вдвое и довести себя до гипервентиляции либо снять камень с души и задышать свободно. Между шестым и седьмым этажом я решила, что с меня хватит, и ткнула пальцем в кнопку аварийной остановки, отчего кабину тряхнуло.

– Что будет на следующей неделе? – спросила я.

Сперва Вестон не понял, но спустя несколько секунд до него дошло. Он покачал головой и сунул руки в карманы.

– Я не знаю, Соф.

– А ты, ты сам чего хочешь?

– Ты говоришь о нас?