– Нет, – искренне сказал Троепольский, – не понимаю.

– Ах, господи, конечно, вы Не понимаете. Сколько вам лет?

– Двадцать девять.

– Вы женаты?

Троепольский усмехнулся. Лера Грекова вчера задавала ему этиживотрепещущие вопросы.

– Вот видите. Вы знаете, почему вы не женаты? Пожалуй, нет.Пожалуй, этого он не знал. То есть знал, конечно, но не объяснять же ей!

– Федя никогда не был женат, и тут вдруг ему захотелось… Яне знала, как ему объяснить, что это не лучший вариант.

– Вы не любили его? – брякнул Троепольский неожиданно.

– Да при чем тут любовь?! Любовь не имеет значения.

– Только любовь и имеет значение.

– Вы что? – спросила она холодно. – Романтик-идеалист?

– Я тут ни при чем.

Зоя вдруг резко отодвинула от себя чашку, так что чайплеснулся на блюдце и на бумаги, и закрыла лицо сложенными ладонями.

– Если бы я знала, что все так… случится, – выговорила онаглухо и стиснула пальцы. – Господи, если бы я только знала, я бы… никогда… а мытак поссорились!

Троепольский вдруг испытал облегчение – оказывается, она нетакая уж замороженная треска, эта Зоя Ярцева. Оказывается, она все-таки что-точувствует.

Гидроузел на реке Чучара!

Из-под пальцев у нее вдруг быстро и обильно закапали слезы,она вытерла их кулачком, как маленькая девочка. Троепольский молчал. Он не умелутешать.

– Дайте мне салфетку. – Где?..

– На столе, за вами.

Он нашел коробку и подсунул ей. Она вытянула платок, инекоторое время они посидели молча.

– Он все время говорил, что все равно от меня не отстанет, –с горечью выговорила она. – Что он меня заставит. Что я непослушная, но емунравятся непослушные. Господи, какие глупости!..

– Может, он так сильно вас любил?

– Я тоже очень сильно его любила.

– Тогда почему?.. Ничего не понимаю. Вы его любили, он васлюбил, все друг друга любили!

– Да потому, что у него уже была семья!.. Троепольский вдругрешил, что речь идет совсем о другом.

– Жена и дети, что ли?

– Да не было у него никакой жены! Только дочь, но она…взрослая совсем.

Бац! Арсению показалось, что он изо всех сил стукнулся лбомобо что-то твердое. Так, что в ушах зазвенело – тоненько, протяжно.

– Позвольте, какая дочь? У Федьки дочь?!

Зоя отняла руки от лица. Глаза были красные, и нос красный,и вся она будто оттаяла.

– Вы что, не знали? – спросила она недоверчиво. – У негодочь, очень красивая. Лера. Он так ею гордился, что это было даже смешно. Онвсе время про нее рассказывал, звонил ей каждую минуту, спрашивал, во сколькоона приехала…

– Это племянница, а не дочь!

– Это какая-то семейная легенда, про то, что она племянница,Арсений. Почему-то ее растила Федина сестра, я точно не знаю. Он не особеннорассказывал. Только все время жалел, что так поздно узнал.

– О чем?!

– О том, что Лера его дочь.

– Черт возьми, – пробормотал Троепольский. В ушах всезвенело и как будто подрагивало. – Вы точно это знаете, Зоя?

– Господи, ну конечно! Он только и делал, что занимался ееделами, и все мечтал, как мы познакомимся, и переживал, что мы не понравимсядруг другу, как в кино!

– А вы никогда не виделись?

– Ну, не то что не виделись… Я ее несколько раз видела,когда подвозила Федьку. То домой, то к институту. Я не хотела с нейзнакомиться. Я его… ревновала, понимаете? Сильно.

Троепольский прижал руками свои уши – чтобы меньше звенело.

– Он говорил, что его сестра в детстве часто болела и вуниверситете болела, а потом не могла на работу устроиться, из-за ребенка. Онговорил, что очень ей благодарен за то, что она вырастила такую прекраснуюдевочку…

Девочка действительна была прекрасна. Но… дочь?! Фединадочь?! Троепольский сидел напротив нее в кафе, томным голосом рассказывал отом, как он велик, толковал что-то об образовании и все раздумывал, пригласитьее на свидание или не приглашать, и решил не приглашать, и потом еще смутнопечалился о своем благородстве!..

Он не был готов к тому, что барышня – Федина дочь. Нет, небыл.

– Послушайте, Зоя, – сказал Троепольский медленно. – Вы…точно ничего не путаете?

– Ах, господи, да что я могу путать!.. Ничего я не путаю.

– Он никогда не говорил мне о дочери. Я думал, что она…Племянница.

– Какая разница, дочь или племянница?

– Это все объясняет, – возразил Троепольский. – Все его…придури. Он жил в какой-то крысиной норе, вы видели его квартиру?!

– Видела.

– У него вечно не было денег, он то у меня занимал, то уГришки Сизова! У него машина была как на свалке найденная, и я все никак не могпонять, в чем дело!

Троепольский отпустил уши и взялся за волосы, будто хотелвыдрать клок побольше. Зоя посмотрела на него и усмехнулась необидно.

– Оказывается, из-за дочери. Ну, конечно.

– У него еще есть мать, тетка и сестра, – холодно сказалаЗоя. – Все они сидят на его шее. Только меня там и не хватало.

Троепольский глянул на нее. Он и забыл, с чего всеначиналось – что Федя уговаривал ее, а она не соглашалась, что “в сорок летникто не женится”, что у “нее своя жизнь, а у него своя”. Это интересовало еебольше всего на свете – именно это, а вовсе не то, что Лера оказалась дочерью,а не племянницей!

– А может, наоборот?

– Что – наоборот?

– Вы… не сели бы ему на шею, а… поддержали бы его? Таксказать, подставили бы свою?

– Я не могу! – крикнула она и даже хлопнула ладонью постолу. – Я не хочу! У меня куча своих проблем! Он выдумал непонятно что и всевремя выдумывал, а я… за ним не успевала! Я совсем не такая, как он, а он этогоне понимал! Я люблю комфорт, я не могу работать, когда мне что-то мешает, а онхотел сделать из меня… нормальную жену!

– Что в этом плохого?

– Да ничего! – Глаза у нее высохли и засверкали, как у кошкив свете автомобильных фар. У кошки или у вампира из кино со спецэффектами. – Явообще не знаю, зачем нужно было все менять! Было так хорошо, пока он не решил,что обязательно должен на мне жениться! Господи, я так надеялась, что на этотраз, ну, хоть на этот, все будет хорошо, а он!.. Он говорил, что у нас должнабыть семья, что мы заведем ребеночка, что мысль о том, что я его любовница, егооскорбляет! Господи, какая чушь, чушь!..