class="p1">Поднимаю бодиборд, доску для плавания, что он привез с собой и бросил у камня, иду в воде так далеко, как могу, потом отталкиваюсь ногами, ложусь животом на доску и гребу руками в надежде, что не свалюсь и не утону.

Я собираюсь сидеть там, пока не приедет его «вечеринка», а потом от души повеселюсь.

Без него.

Глава 19

Ройс

Как же она раздражает.

Прямо бесит.

И все же она здесь – самая горячая штучка.

Застонав про себя, я отрываю от своей груди руки Кэти Кей и иду к кромке воды, глядя на косу, куда переместилась уже половина народу, прямо, мать твою, к ней.

Как долбаное стадо диких бизонов, привлеченное ее красным бикини.

Бедная шпана, богатые мудаки, те, кому что-то светит в жизни, и безнадежные лузеры – все вьются вокруг нее; ее улыбка тянет всех как магнит, ее непринужденный смех заставляет смеяться вместе с ней.

Она мягкая и загадочная, она – гребаное торнадо, что засасывает каждого на своем пути и удерживает внутри. Вертит по кругу. Душит. Ты становишься пленником энергии, которой она, сама того не подозревая, обладает.

И что раздражает больше всего – там не только парни, но и девушки.

Мне следовало бы остыть, зная, что они будут ее проверять, подталкивать, пробовать на вкус из-за внимания, которое ей оказывают. Вот только они этого не делают. Они шутят вместе с ней, пьют с ней, улыбаются рядом с ней – и все это из-за «внимания», которое ей оказывают?

А она и понятия, мать ее, не имеет.

Она этого не видит, не ищет и не чувствует. Девчонка просто наслаждается возможностью быть самой собой.

У меня в груди будто что-то шевелится, но, прежде чем я успеваю понять, что это, на передний план выходит другое неожиданное и раздражающее чувство.

Ярость. Но не та, которая мне нравится или к которой я привык.

А та, что выводит из себя и заставляет развернуться. Мои долбаные ноги почему-то оказались в воде, хотя еще только секунду назад были на суше, но я снова выхожу. Чтобы свалить на хрен. Потеряться бы, в идеале, в чьей-нибудь теплой вагине… Обычно это помогает стереть все вокруг на час пятнадцать.

Ведь секс – он такой, да? Контроль сознания, стиратель мыслей.

Да, сейчас бы мне это подошло…

Сзади к Бриэль подходит Джона, этот мудак не особо высокий, поэтому ему не приходится так уж сильно наклоняться, чтобы поднести губы к ее уху.

Что бы он ей ни сказал, она смеется, оглядываясь на него через плечо.

Его ладони касаются ее плеч, обхватывают их, и она, мать твою, ему позволяет.

Кто-то слегка толкает меня – я поднимаю глаза и вижу Мэддока. Он смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.

– Брат. Не здесь. Слишком опасно. Вода. Скалы. Не надо.

– Думаешь, мне не плевать?

Он ничего не говорит, потому что знает – мне плевать.

Я открываю рот, чтобы договорить, но тут же его захлопываю.

Смех, спокойный и добрый, проникает мне в уши, бьет по барабанным перепонкам и просто сводит с ума.

Это ее смех, и он все ближе.

Плещется вода, голоса становятся громче, и я понимаю – она возвращается на берег, и не одна.

Она должна быть одна.

«Она и была одна», – кричит мой мозг, но моему сознанию все равно, оно хочет, чтобы она оставалась такой.

Одинокой.

Потерянной.

Без друзей.

Вечно пустой календарь, который мог бы заполнить лишь я.

Я чувствую толчок в груди, вспышку паники.

Заполнить чем?

Ненавистью?

Уродством?

Тьмой?

– Ройс? – беспокойство пронизывает голос Рэйвен, когда она зовет меня.

Я не отвечаю.

Ноги несут меня от берега, и что я вижу – ее с этим парнем, Джоной.

Коротышка указывает ей на большой камень – тот самый, на который я помог ей забраться пару часов назад, на котором мы стояли вместе и с которого я утянул ее за собой в воду.

Пульс стучит у меня в висках и становится сильнее, громче, когда парень спрыгивает, а она… она остается на камне, смотрит сверху на меня.

Смотрит и ждет.

Ее колебания говорят о многом, очень многом, а у меня в ушах уже звенит, я больше не могу терпеть.

Все это.

И ее.

Со мной что-то не так, и мне нужно узнать, что именно. Нужно прекратить эти странные непрошеные мысли, эту боль, что накатывает снова и снова.

Да, мне нужно разобраться с этим дерьмом, и прямо сейчас, потому что я так больше не могу.

Я нахожу бутылку и, как только глохнет двигатель машины у нашего дома, осушаю ее до дна.

Глава 20

Ройс

Мы дали Еноху достаточно времени, чтобы надышаться, и, насколько мы видим, он ходит тут, ни капли, мать его, не переживая. Он и понятия не имеет, что мы его подозреваем, и с его стороны это непростительно глупо.

Прямо в эту минуту мудак находится в лагере скаутов, так что мы собираемся отправить туда Мику, чтобы тот под каким-нибудь предлогом позвал его с собой и на обратном пути оттеснил машину на обочину. И когда он это сделает, мы тут как тут.

Кэп садится на водительское место, Мэддок по обыкновению заставляет Рэйвен занять пассажирское, а все остальные, включая меня, садятся сзади и машут Зоуи – вместе с нашим отцом она едет в машине перед нами, но не туда, куда мы. Но, насколько я понимаю, мы едем не в скаутский лагерь.

Понеслось, на хрен!

Андре въезжает на парковку одновременно с нами, и мы все разом выходим.

– Открыть вам ворота, чтобы вы проехали внутрь? – кричит он через капот.

– Все нормально, чувачок. Пусть будут открыты, чтобы мы смогли заехать, как только появится Мика.

Он кивает и добегает до ворот как раз в тот момент, когда на гравий заезжает машина.

Андре оглядывается и хмурится.

– Эй, босс, – он смотрит на меня. – Мне надо, чтобы ты сказал, кого впускать, а кого нет.

Я оглядываюсь через плечо на машину Мики, и мой взгляд сразу падает на пассажирское место.

Какого хрена?

Я оказываюсь рядом с тачкой в ту же секунду, как ботинок Мики опускается на землю, и пихаю его в грудь.

Мика вскидывает руки, но ждет, когда я заговорю.

– Нарываешься на проблемы, парень?

– Что? Нет. – Он качает головой, но быстро понимает, о чем я говорю, а точнее, о ком. – Она сама