у меня вырывается вздох.

Свет, о котором говорила мисс Мейбл, прорывается лучиками, и уже не впервые. И все это дело рук упрямого великодушного Брейшо.

Спасибо, Плейбой.

Глава 18

Ройс

Бриэль выходит из-за угла гостиной и идет на кухню. Косится, когда замечает меня за дверью.

Я жду, что она выйдет на крыльцо, но напрасно. Она высовывается в окно.

– Что ты тут делаешь?

Что я тут делаю?

То есть вот так она со мной?

Реально?

Видимо, лицо выдает мои мысли, потому что она смеется и все-таки выходит на крыльцо.

– Я всего лишь хотела сказать, что не ожидала увидеть тебя после школы. В смысле, я не ожидала увидеть тебя и утром, после того как прошлой ночью ты продинамил меня в бассейне и…

– Я понял.

Она снова смеется и… черт. Меня и вправду тут быть не должно.

Зачем я здесь?

Я не осознаю, что пячусь назад, пока наши глаза не оказываются на одном уровне.

Сегодня она без макияжа, и на лице у нее нет припухлостей. Это хорошо. Мне нравится такое ее лицо, чистое и гладкое. Ничего, кроме нее самой.

Она мне нравится.

Погодите, нет. Не в смысле, что она нравится мне как «она», а просто нравится.

В смысле, она такая, как мне нравится.

Стойте! Нет.

В смысле, она классная в плане, что не раздражает.

Она заноза в заднице, но не такая, какую я готов переехать всеми своими двадцатидюймовыми дисками.

А такая, с которой я бы не прочь пошалить.

СТОП!

Брат… остынь.

– Куда ты собрался? – спрашивает она.

Я поднимаю взгляд на нее.

Девственница.

– Что?

Она подавляет улыбку, и я замечаю, что стою в грязи в совершенно новой паре ретро-кроссовок «Найк».

Реально? Я уже в целых трех футах от крыльца?

Да похрен.

Встряхиваю плечами и делаю себе пометку в уме спросить у Мейбл, в какую химчистку она отдает обувь.

– Надень костюм. Я подожду.

Она приподнимает брови.

– В смысле, пиджак?

– В смысле, купальник.

– Сейчас?

– Я сказал, что подожду, – хмурюсь, отворачиваюсь и иду к машине.

Девчонка смеется, возвращаясь в дом.

Уже через пять минут она садится на пассажирское кресло, и мы отъезжаем.

– Так куда мы едем? – Она достает из сумки бутылочку с лосьоном и выдавливает немного на ладонь.

– Узнаешь, когда приедем.

Боковым зрением я вижу, как она начинает растирать лосьон на бедрах…

…и чуть крепче сжимаю руль. У меня в штанах дергается член.

Черт, чувак, тебе что, двенадцать?!

Ну, наносит она лосьон. И? Да мне фиолетово!

Я уже даже не смотрю, не касаюсь… а хот-дог, нарисовавшийся у меня в паху, быстро превращается в надувной банан.

– Ройс.

Резко поворачиваюсь к ней.

Она наклоняет голову.

– Ты в порядке?

– А? О, да. Все отлично. Прекрасно. Убери это дерьмо, ладно? – дергаю подбородком в ее сторону и сосредотачиваю взгляд на дороге.

Она смотрит на свои руки.

– Ой, прости. Надо было спросить.

– Ответ всегда будет «нет».

Несколько минут она молчит, глядя в окно. Но, когда мы съезжаем на старую разбитую дорогу, поворачивается ко мне.

– Выглядит как идеальное место, чтобы выбросить тело.

Я фыркаю.

– Там впереди есть небольшой водоем… холмы, песчаные отмели, камни и все такое. – Бросаю на нее быстрый взгляд. – Нас сюда возила Мейбл, когда мы были детьми.

– А почему сюда?

– Здесь нас никто не мог увидеть.

Я хмурюсь. Когда мы были юнцами, мы были упрямы, но все же оставались всего лишь маленькими мальчиками. Да, мы были умными, но не всегда умнее взрослых с определенными намерениями. И в качестве дополнительной предосторожности нас по большей части прятали. Мы ни в чем не нуждались, в том числе в общении, нам хватало самих себя, и просто так шататься по округе – этого нам не дозволялось. Мир вокруг нас был далеко не безопасен, и сейчас мы понимаем это лучше, чем когда-либо.

Когда мы подросли, один брат втрескался по уши и рискнул всем, второй схлопотал пулю и еле выкарабкался, ну а я прогулял все это и объявлялся только, чтобы отделать тех, кого надо было отделать, а потом продолжал свой веселый путь.

Вообще, до того как мы стали такими отморозками, мы были храбрыми ребятами.

А места типа этого были нашей отдушиной, хоть нас там и было всего трое.

Не знаю, зачем я везу ее сюда, да еще по этой раздолбанной дороге, хотя есть другая, получше.

Моя нога находит тормоз, я готов развернуться и поехать обратно, но взгляд падает на Бриэль.

Она отстегнула ремень и высунулась в окно. Поняв, что мы остановились, она оглядывается на меня, и ее блестящие волосы налипают на блеск для губ, которым она успела воспользоваться.

Я ощущаю такую пустоту в животе, что спрашиваю себя, не забыл ли я поесть.

А потом вспоминаю… что съел кучу всего.

Бриэль хмурится, в ее таких необычных, сумасшедших бирюзовых глазах проглядывает беспокойство.

Перевожу взгляд вперед, снимаю ногу с тормоза и… Пофиг.

Еду вперед, пока мы не оказываемся на берегу, паркуюсь, беру бодиборд, выпрыгиваю из машины и, не дожидаясь ее, скачу по камням к валуну, обрывающемуся в воду. Забираюсь на него и скидываю кроссовки.

Вскоре Бриэль присоединяется ко мне; мне нет нужды оглядываться на нее, чтобы понять – она залезла на камень поменьше и осматривает открывшийся пейзаж. Как выяснилось, она обожает воду, а отсюда открывается просто невероятный вид.

К чистейшему озеру сбегают холмы всех размеров. Часть склонов приятно пологие, в то время как другие пугающе отвесные. Тут и там небольшие рощицы. Даже в многолюдный уик-энд можно приехать сюда и оказаться в закрытой от посторонних глаз бухте.

– Как же здесь красиво… – Бриэль пытается охватить взглядом как можно больше.

Я киваю и указываю на дальний пик слева.

– Скоро наша школьная команда начнет свои рафтинговые тренировки. Они стартуют вот там и примерно четыре часа будут плыть вниз по течению.

Она кивает.

– Кажется, моего брата тоже туда звали, я помню, как он об этом говорил, но… он тоже не умеет плавать. Мы хотели научиться вместе.

Я изучаю ее профиль и вижу тень под глазами. Мне нужно это исправить.

– Забирайся ко мне, – я топаю ногой по своему камню.

Она переводит взгляд на меня.

– Что, туда?

Я улыбаюсь.

– Боишься, Бишоп?

Она фыркает, но кивает.

– Ага, типа того… А вдруг я в воду упаду?

– А если я скажу, что не дам тебе упасть?

Бриэль открывает рот, чтобы что-то сказать, но с улыбкой опускает